В один из ненастных дней шёл дождь и немного штормило. Пришёл посыльный с маяка и передал, что ночью подошёл буксир и оставил на плаву большую ёмкость. Моряки закрепили её, а сами ушли, так как надвигался шторм. Я подсчитал, что ёмкость должна была весить около пяти тонн, так что одним трактором и санями можно будет ёмкость перевезти. Снарядив трактор, мы взяли запасной стальной канат и выехали вытаскивать оставленный нам подарок. Ветер усиливался. На просматриваемых участках моря уже явно виднелись белые гребешки волн. Начинался шторм. От того, что мы это видели и осознавали, нам легче не было. На берегу нас встретили довольно внушительные валы разбушевавшегося моря. Наша ёмкость бойко подскакивала на гребнях волн, натягивая швартовый канат, и стремительно опускалась одним бортом вниз, словно утка достающая корм со дна. Трактор к импровизированному кнехту подойти не мог – был сильно крутой спуск к берегу. Мы начали прикреплять наш буксирный канат к швартовому. Был прилив. Волны разбивались о скалы и обрушивали на чальщиков потоки холодной воды. Чальщики, сменяя друг друга, бежали наверх,чтобы там немного согреться и просушиться. Наконец канаты были соединены, и тракторист начал тянуть ёмкость, которая от нас была примерно на расстоянии пятидесяти метров. Сначала ёмкость подчинилась силе мотора трактора, перестала клевать и поплыла к берегу, но через І5-20 метров трактор начал буксовать на скальном грунте, не продвигаясь вперёд ни на метр. Его заносило влево и вправо по радиусу, но ёмкость сидела на скальном грунте уверенно и прочно. Попытка сдвинуть ёмкость рывками не увенчалась успехом, на четвёртой попытке трос лопнул. Ребята кинулись к швартовому канату и накинули его на скалу. Трос не сопротивлялся, ёмкость твёрдо сидела на грунте дна моря. Наступил вечер. Мы ещё раз проверили закрепленные тросы и решили работы прекратить.
На утро два трактора с новыми стальными канатами, с успевшими за ночь обсохнуть солдатами сразу после завтрака отправились к ёмкости. Ветер за ночь успел повернуть и сбил волны. Море как бы отдыхало от вчерашнего шторма. Был отлив. Мы увидели, что наша ёмкость уселась в расщелину между двумя скалками и, приподняв передний торец, опустила задний. Она словно просила нас помочь ей выбраться из силков, после того как мы соединили швартовый канат с двумя буксирами, и с этой работой мы справились легко. Попытка протащить емкость двумя тракторами через ущелье, в котором она сидела, успеха не имела.
- Слушай, лейтенант, – сказал я Краморенко, – что-то непонятно мне, почему она не сдвигается с места. А не послать бы нам кого-нибудь попроворнее, чтобы по швартовому тросу добрался до ёмкости и открыл люк? Пока нет прилива, можно по тросу добраться к ёмкости, а там по скобам в торце добраться до люка.
Василию разжёвывать идею было излишне. Достали пеньковый канат, сделали по размеру две петли, перекинули через стальной швартовый канат. Солдат взял гаечный ключ, встал ногами в петли пенькового каната. Подтягиваясь на руках, ногами солдат передвигал вперёд пеньковый канат и за несколько минут добрался к ёмкости. Когда он открыл люк, то увидел, что 3/4 ёмкости заполнено водой. На заводе не поставили резиновую прокладку под крышку люка. Экспедиторы на это по неграмотности не обратили внимания. Если бы ёмкость вся наполнилась водой при транспортировке, неизвестно, что бы было с буксиром, но то, что ёмкость пришлось бы потопить – сомнений нет. Нам стало ясно, почему ёмкость стала такой тяжелой. Отделение солдат вёдрами черпало до вечера воду.
Сначала работали одним ведром. Люк был мал, и вторым ведром нельзя было работать. Когда в середину мог залезть солдат, работа пошла быстрее. Вечером при полном приливе ёмкость всплыла над ущельем и, гонимая ветром, даже на несколько метров подплыла ближе к берегу. Лейтенант Краморенко по камням перешёл на небольшую скалу, выступающую из-под воды, чтобы быть видным трактористам наверху. Швартовый канат был полностью потоплен приливной водой. Василий поднял руку, что означало «Будь готов!», а затем дал команду тракторам тянуть троса. Швартовый канат под водой зацепился за какой-то камень. При натяжке он с силой вырвался из-под воды и ударил Краморенко с такой силой, что Василий отлетел метра на четыре от камн, на котором стоял, и упал в воду. Солдаты, стоявшие у кромки воды, кинулись в воду спасать своего командира. Схватив за руки, они потянули его к берегу. Почувствовав землю, Василий стал на ноги и быстро пошёл на берег. Только глаза его не подчинились усилиям показного спокойствия. В них оставался ужас происшедшего. Я побежал к нему и осведомился, всё ли с ним в порядке.
- Как будто порядок... Надо же быть таким олухом, чтобы забыть об этом канате! Во время отлива я хотел освободить этот канат и забыл, а затем он потонул в приливной воде.
Он сел у костра и снял шинель. Солдаты взяли шинель, выжали её и повесили около костра. Василий снял гимнастёрку, нательную рубашку, выжав их, растянул всё перед огнём. Когда с одежды повалил густой пар, он рубашку и гимнастёрку надел на себя. Я снял с себя телогрейку, которую носил вместо шинели, и отдал её Василию. Трактористы и солдаты, которые находились наверху у тракторов, не заметили происшествия. Направляя трактора то в одну, то в другую сторону, они медленно вытащили ёмкость наверх. Выбрав момент, когда ёмкость приподняла переднюю часть на каком-то бугорке, вторым трактором подтащили сани-волокушу и водрузили её на сани. Дальше ДТ-54 сам потащил спасённую детальку на место монтажа.
Утром мне Василий в кратком изложении передал содержание беседы с командиром роты.
- Странно, – сказал в завершение разговора взводный, – я пострадал, и меня ещё отчитали. Воистину говорится: «За мое жито мене побито».
- Мною это пройдено несколько раньше, – сказал я ему в утешение, имея в виду первую мою попытку столкнуть понтон. Мы посмеялись друг над другом и пошли трудиться.
Свободное копирование
