Первая стройэкспедиция - 2

К причалу пришвартовался тральщик стотонник.

Среди офицеров слышался ропот недовольства. Они-то знали, чем они недовольны. А для меня корабль был как корабль, ведь я на кораблях никогда ещё не ходил (если не считать переход в Ижевске через пруд на пароходе,  перевозившем рабочих, и через Днестровский лиман из Овидиополя в Белгород-Днестровский и обратно). На тральщик я поднялся одним из последних. Поставив чемоданы у борта, прохаживался по палубе, рассматривая это «чудо-произведение», построенное где-то в Германии и отвоевавшее одну мировую войну, а ныне осевшее на Северном флоте. Когда погрузка была окончена и были подняты сходни, раздался свисток вместо пароходного громогласного гудка, и причал медленно отвалил от борта тральщика, унося застывшего, словно проглотившего аршин, моего нового начальника майора Иванько, который не удосужился со мной познакомиться. Наш корабль шёл вблизи от берега, и я с удовольствием наблюдал меняющиеся пейзажи. Наш причал очень скоро скрылся, нырнув за выступ сопки. Теперь мимо нас медленно проплывали берега. В этих широтах я ещё не бывал. Мы шли на север по заливу.

Ко мне подошёл молодой офицер, младший лейтенант.

- Лейтенант Василий Краморенко, – сказал он мне с явно выраженным украинским акцентом и подал руку.

Я пожал руку и сам представился.

- Нам предстоит вместе поработать в эту экспедицию, – сказал мне Краморенко. – Вы первый раз в экспедиции? – спросил он, хотя это было видно и так, – а я уже вторую экспедицию. Наш командир роты старший лейтенант Жолобов сейчас в отпуске. На время отпуска Жолобова с нами сейчас идёт Герой Советского Союза майор Тряскин. С нашим ротным Вам было бы легче работать. У него большой опыт. А теперь идите на бак, там собрались наши офицеры, и там можно поставить чемоданы.

На баке качка была сильнее, чем на корме, но на заливе она была не угнетающей. В помещении боцмана собрались все офицеры экспедиции, кроме Мильштейна. Он был гостем командира корабля и находился в его каюте. Краморенко представил меня офицерам. Здесь же был налит гранёный стакан водки, и десять глаз присутствующих впились в меня. Пять стаканов были подняты, и после традиционного звона мы осушили их, закусив выпитое сырыми яйцами. Так меня приняли в «свои» офицеры 88-й отдельной строительной роты – разные по возрасту, званию, интеллекту, из разных мест Союза: России, Мордовии, Украины, Белоруссии. Хорошие ребята, с которыми судьба свела меня на берегу Северного ледовитого океана. После фуршета началось настоящее знакомство с людьми, которым предстоит работать не один день в экстремальных условиях. При таком знакомстве за несколько часов узнаешь о людях больше, чем за месяцы работы, а иметь такую информацию необходимо.

В эту экспедицию из управления мне не выделили никого – ни мастера, ни механика, ни кладовщика. Единственными моими помощниками должны стать командиры взводов. Я понимал, что двух-трёхсменную работу участка мне одному не осилить. Нужно было часть работ перебросить на других. Этих других мне нужно было знать. Знакомство продолжалось до обеда. Обедали сухим пайком. На этом корабле если и был камбуз, то такое число людей он не мог обеспечить никак. После обеда бродили по палубе, хотя и бродить-то не было где, уж слишком мал был корабль. Зашли в первую попавшуюся дверь надстройки. Перед нами был душный коридор шириной не более метра. По обе стороны коридора на стенах висели трубопроводы. Некоторые были очень горячие, отчего в коридоре было жарко и душно. На полу в коридоре у стен сидели наши солдаты. Я не мог выдержать духоты, опять вышел на палубу. Ко мне подошёл Краморенко.

- Скоро будем проходить остров Кильдин, – сказал он и рассказал мне легенду о том, как черти осерчали на поморов: – За то, что поморы ловили рыбу в море и не платили им оброк, черти решили заморить поморов голодом и не дать им выходить из залива в море. Оторвали они от сопки громадную гранитную глыбу и понесли её к месту выхода залива в море. Глыба была мокрая и тяжёлая. Они немного не донесли глыбу до нужного места, и она выскользнула у них из рук. Больше у них не было сил тащить этот камень. Так и лежит он перед выходом из залива и называется Кильдином, т.е. по-фински – «Чёртов камень». Между этим камнем и Кольским полуостровом есть два выхода из залива. Если повернуть налево, мы можем попасть в Мотовский залив, если направо – то попадаем в очень узкий пролив Кильдинскую салму. На больших кораблях не каждый капитан решится там проходить.

Действительно, скоро по курсу корабля впереди показалась сопка. Большие участки её спусков к морю были из оголённого гранита. Меня поразило то, что на этом Богом забытом материке были признаки жизни людей. Подойдя довольно близко к берегу, наш корабль повернул направо, и мы пошли между двумя берегами как по реке. Но в отличие от реки оба берега были очень круты и высоки. А между тем день подходил к концу. Солнце, которое опускалось к горизонту как громадный прожектор, освещало водную гладь со стороны кормы. За кормой веером расходились волны. Достигнув берегов, они ударялись о гранит, подбрасывая белые пенистые всплески.

- Лейтенант, – обратился я к Краморенко, – день, очевидно, подходит к концу, если смотреть на часы. Где мы обоснуемся на ночь?

- Поищем и найдём, – с неизменной улыбкой ответил он.

Мы поднялись по наружному трапу, зашли внутрь надстройки корабля. Затем по внутреннему трапу спустились вниз. Здесь было шумно от работающих дизелей, отопления не было, но было достаточно тепло.

- Не погонят нас отсюда? – спросил я Василия.

- Прогонят – найдём другое место, – ответил он. – Располагайтесъ здесь на ступеньках, а я скоро вернусь.

Вернулся он с ещё одним взводным по фамилии Володей и с доктором Мудровым. Положив на пол газету, ребята достали из карманов пару бутылок водки, пару стаканов, пару коробок консервов, хлеб. Поужинав, мы ещё немного поговорили и улеглись на ночёвку. На следующий день должна была быть выгрузка и сразу начаться разгрузка кораблей, если они подойдут.

Не знаю, по какой причине – то ли от волнения, то ли от впечатлений, то ли от монотонного рокота дизелей, а может быть, от совокупности этих факторов, – но я заснул моментально. Мне показалось, что я только недавно заснул и сразу пробудился. Надрываясь, гудели дизеля. Удары волн об корпус были настолько сильны, что казалось, будто они обязательно хотели через стены ворваться к нам. Палуба под нами, как не объезженный рысак: то вздыбливалась, то опускалась куда-то вниз. Обшивка корабля скрипела и визжала. Я посмотрел на ребят. Они спали безмятежным сном. Я встал, но меня здесь же бросило к противоположной стенке. Удар о стену был солиден, но я всё-таки успел уцепиться за какую-то трубу и повис на ней. Поднялся по трапику вверх, дотянулся до двери и открыл её. Пучок тяжёлых холодных брызг окатил меня с головы до ног. Мгновения было достаточно, чтобы  увидеть тяжёлые тучи над морем, высокие гребни волн с белыми, как чешуя,  гребешками. Держась за трубы и различные выступы стен, я добрался до своего места ночлега, но заснуть уже не мог. Начало немного подташнивать, страшно болела голова. Проснулся Василий. Увидев, что со мной не всё в порядке, посоветовал лечь и дышать поглубже. Стало немного легче и я задремал.