После нескольких бессонных ночей решение было принято: я должен объясниться в любви, предложив руку и сердце. Но как?! Утром я заскочил на почтамт и заказал разговор с Одессой, вызвав Софью на переговорную станцию. В Ваенге была всего одна кабина для межгородних переговоров. Свободным оказалось только время 23 часа 30 минут. В назначенное время я пришёл на почту к злополучной кабине и с нетерпением ждал, когда меня вызовут. Одновременно мысленно готовил текст разговора в различных вариантах. В половине первого мне сонный голос служащего почты предложил подойти к телефону.
- Ваенга? – услыхал я в трубке, – будете говорить с Одессой.
- Да, да, Ваенга. Одесса, Одесса, алло! – закричал я.
- Ваенга, говорите с Одессой, – послышался спокойный голос в трубке.
- Одесса, Одесса, я вас не слышу, – вновь закричал я.
- Ваенга. Я Москва. Говорите, что передать Одессе, – послышалось в трубке.
Затем я услышал в трубке моё имя, произнесённое два раза, и вновь Одесса пропала.
- Девушка, девушка в Москве, – закричал я голосом, который бы можно было услыхать в Одессе без телефона, – передайте абонентке в Одессе, что я её люблю, и у нас будет всё хорошо. Вы слышите, Москва?
- Вас слышу. Передаю. Будьте здоровы. Время вышло, – ответила Москва.
В трубке что-то щёлкнуло, и она замолчала.
Иногда я попадал в глупое положение, но такое со мной случилось впервые.
На следующий день я отослал домой два письма. Одно письмо отцу, в котором сообщил, что с Софьей у меня сложились хорошие отношения и я прошу благословения на бракосочетание. В письме Софье я признался ей в любви и просил её выйти за меня замуж. С мыслью о том, что написал я неплохо, приступил с новой силой к работе, забыв о конфузном телефонном признании. Ответа долго ждать не пришлось. Так же, как при отправке писем, я сдал два письма дежурному по роте, так же дежурный вручил мне два ответных письма в один день по возвращении с работы в часть.
Письмо от Софьи если не убило меня, то повергло в жестокий шок. Оказывается, что за моей корреспонденцией в студенческом общежитии тщательно следили. Письма, а иногда посылки кое-кого из завистников стали очень беспокоить. Начали появляться шепотки, вымыслы, недоговорки, которые переросли в вполне оформившиеся сплетни, куда мастерски была вплетена часть правды, что придавало вид действительности. В результате до Софьи дошли слухи, что будто бы меня окрутили, уговаривали чуть ли не половина университета, а затем чуть ли не с угрозами заставили познакомиться с ней. Где бы она ни появлялась – разговоры смолкали. Эти ненормальные явления у нормального человека всегда вызывают отрицательные эмоции. А если учесть, что человек одинок и практически беззащитный, и в таком положении трудно определить, кто тебе друг, а кто враг, то нужно быть сильным, чтобы не впасть в уныние, которое до добра не доводит. Письмо отца было полной противоположностью Софьиному. Здесь был высокий оптимизм и горы наилучших пожеланий. Отец нас благословил.
Было уже далеко за полночь, и я решил, что ответ писать не буду, надо хорошо всё обдумать: «Утро вечера мудренее». На следующий день, вернее, вечер письмо было написано. В это письмо я пытался вложить из моего небогатого познания русского языка безграничную теплоту моей любви, твёрдую уверенность в исполнении наших планов. Я сочувствую и полностью делю с ней всю горечь, которую ей приходится сейчас переносить. «...Если бы я мог хоть бы на час преодолеть эти шесть тысяч километров и побывать в Одессе, я б сумел доказать клеветникам и сплетникам их ничтожество. Но я на службе, и этим всё сказано. Однако мы обязаны преодолеть все создавшиеся невзгоды и своей совместной жизнью назло злопыхателям докажем им, что в оценке их бесчеловечности мы не ошиблись. Не обращай внимание на эти разговоры, потерпи. Клянусь тебе, что пройдёт совсем немного времени, и я сумею оградить тебя от этих нападок...»
В этот конверт я вложил письмо отца, где он нас благословил. Вместо четырёх человек, благословляющих молодых людей на брак, в живых остался только он. Свою миссию отца он выполнил. Конверт оказался довольно увесистым, но на данном этапе это всё, что я сумел сделать. Отцу я написал короткое письмо с благодарностью и просил через Люсю оказывать ей посильную помощь, если она в ней будет нуждаться. Теперь оставалось ждать ответа.
Свободное копирование
