Ещё час посидели в темноте, покурили и к четырём утра прибыли на станцию Ёна. Погода была чудесной – морозной и безветренной. Под ногами пел снег. На станции стояли несколько домиков, которые затерялись в большом количестве громадных штабелей леса-кругляка. Больше, собственно, ничего интересного не было до той поры, пока мы услыхали звон бубенцов и топот копыт. Мимо нас промчались две классические тройки вороных, запряжённых в маленькие саночки. Через метров пятьдесят они лихо развернулись и остановились около нас. Полковник с подполковником сели в первый экипаж, остальные офицеры – во второй. Возница со знанием дела укрыл нас пологом из медвежей шкуры и тройка, сорвавшись с места, ринулась вслед за первым экипажем. Я очень люблю лошадей, любуюсь ими. Зрелище настоящих троек меня потрясло. Невольно вспомнил гоголевские слова «Эх, тройка,,птица тройка! Кто тебя выдумал?» Через несколько минут мы влетели на плац расположения войсковой части. К первому экипажу подбежал подполковник и отдал рапорт. Очевидно, это был командир части. После рапорта он предложил отдохнуть до утра, а затем начать рабочий день. Полковник с этим предложением не согласился и приказал вести его в любую казарму. Мы направились за ним. Дежурный по роте команды не подавал, до побудки ещё было около трёх часов, он отдал рапорт старшему по званию. В казарме человек двадцать солдат вели уборку. На нарах лежали новые простыни и наволочки, которые не успели сменить (поезд пришёл на два часа раньше).
- У вас в 4 часа по распорядку уборка и смена белья? – спросил Амфимов, уничтожающе посмотрев на комбата. – Ведите в санчасть!
В санчасти полный порядок. Тишина. Белоснежное бельё на койках так и просило пациентов, но их здесь не было.
- Скажите, когда последние больные покинули стационар? – обратился полковник к офицеру медику. – Предъявите журнал регистрации больных! Все замерли. Начальник медсанчасти начал искать журнал, позвал сержанта фельдшера. Фельдшер журнал не нашёл и послал кого-то за кем-то. Между тем полковник остановился посреди комнаты и внимательно посмотрел на печь. Он медленно подошёл к печи, и тогда мы заметили торчащие из нее не то наволочки, не то простыни. Амфимов открыл дверцу и двумя пальцами брезгливо вынул из печи ворох грязных рваных простыней и наволочек.
- Я не знаю, кто инициатор этой «Потёмкинской деревни», но командир части ответит за это. Теперь ведите на камбуз! – приказал он.
Он шёл впереди, и никому не нужно было его вести. Эту территорию он знал. Мы шли за ним третьим эшелоном. Впереди – Амфимов с начальником леспромхоза и комбатом, затем шли офицеры батальона, за ними – офицеры-гости. Вошли в столовую личного состава. Здесь уже заканчивали драить полы, на стены вешали ещё не высохшие кумачовые полотнища, на которых зубным порошком были написаны лозунги, призывающие к трудолюбию и верности партии и правительству. Толстомордый старшина сверхсрочник отрапортовал полковнику у двери и далее пошёл рядом. Он отвечал полковнику на все вопросы. Казалось, что здесь всё пройдёт гладко, но...мудрая пословица гласит: «Где тонко, там и рвётся». Подошли к большой «амбразуре», т.е. к окну раздачи пищи. Отсюда, через это окно был виден варочный зал с котлами и прочим оборудованием. Ничто не предвещало начальничьего гнева. Старшина ответил, сколько народа стоит на довольствии, назвал нормативы закладки продуктов на одного питающегося и, наверное, ещё бы отвечал, но... если бы не это «Но»... В момент такого хорошего ответа на крышку ближайшего к окну котла выполз громадный чёрный таракан.
- А это что такое?! – спросил полковник.
- Это? Это таракан, – ответил старшина уныло, явно не ожидая такого сюрприза.
- Я сам вижу, что таракан. Это что, необходимый кухонный атрибут? Что вы предпринимаете, чтобы их здесь не было?!
- Мы, – старшина, видно, хотел сделать паузу и обдумать ответ, но, встретив гневный взгляд полковника, скороговоркой ответил: – мы их давим.
Полковник ещё раз сверкнул на него бешеным взглядом, посмотрел на нас, словно ожидая подсказки, что ему ещё сказать. Увидя, что нас душил смех при всей трагичности ситуации, он махнул рукой, повернулся и вышел из столовой. Мы последовали за ним. Он вошёл в штаб. Когда мы все вошли, он немного подумал и обратился к подполковнику, начальнику леспромхоза, с которым приехал:
- Вывод по батальону будет сделан по моему возвращении в Ваенгу. Этого мудака старшины чтобы с сегоднешнего дня здесь не было. Сейчас нужно отдохнуть часа три. Позавтракаем – и за работу. Он оглядел всех стоящих и обратился ко мне:
- Лейтенант, Вы не захватили тёплой одежды?
- Никак нет, товарищ полковник, – ответил я, не объясняя почему.
- Подполковник, распорядитесь, чтобы лейтенанту выдали тёплую одежду, он едет с нами, – отдал приказание полковник, и мы разошлись на отдых.
Мы вышли из штаба и направились к отдельному домику. Это была гостиница для приезжих. Нас, троих младших офицеров, поместили в одну комнату с четырьмя койками. Здесь, видно, недавно был аврал. Все кровати были застланы новым бельём. В дверь постучали. Вошёл старшина и спросил, кого из офицеров нужно экипировать в зимнюю одежду, он хотел узнать размеры обуви и одежды. Когда я дал все размеры, он взяв разрешение, удалился. Мы разделись, улеглись в чистые постели и, не разговаривая, быстро постарались уснуть. Предстоял после сна очень тяжёлый рабочий день.
Свободное копирование
