Утром проснулся рано. Безделье меня угнетало. Пошёл к берегу лимана. Конечно, поздней осенью он не был столь привлекательным, но припортовая площадь была прекрасной. Зелёные насаждения, ровно уложенный асфальт, два новых причала, павильон со смотровой башенкой и залом ожидания – всё производило впечатление. Дальше, в сторону Раксолян, берег оставался не тронутым цивилизацией. Походив по берегу не больше часа, я вернулся домой. Отец уже ушёл на работу, Лия с сестрой готовила завтрак.
В 9 часов пришёл отец, и все сели завтракать, вспоминали, как в былые времена у меня завтрак был чем-то на подобие обряда: тарелка пшенной каши и банка парного молока. Сейчас, по случаю моего приезда, завтрак был праздничный: картошечка, сальце, колбаски, котлетки и хорошее сухое вино, которое отец взял в каком-то винсовхозе. С совхозами у отца была связь очень тесная, т.к. им нужна была помощь МТС, а МТС нуждалась в помощи совхозов не только технической, хотя и этот фактор был не менее важным. После завтрака отец ушёл на работу, сестрёнка – в школу, а я отправился походить немного по селу. Дошёл до райвоенкомата. В этой части деревни изменений не было, за исключением того, что улица была заасфальтирована. Новых жилых домов не было, люди жили бедно. На обратном пути зашёл в редакцию местной газеты, где встретил Жору Цукермана. Он уже был женат на Женечке Тырковой, секретаре предисполкома. Узнал, что в самодеятельности они уже не участвуют, да её уже как таковой нет. В общем, душевного разговора не получилось. Он был на работе, я – в отпуске, он был женат, я – холостой. У него житейские заботы – у меня ни малейших. Распрощавшись с Жорой, пошёл в исполком. Он переместился в здание, которое ранее занимал райком партии. Нашёл свой отдел, где работал, и его начальника Меера Нухимовича Фельдмана. Встреча была сердечной. Посидели, поговорили, вспоминали прошлое. Вдруг он как ужаленный вскочил, что ему было не свойственно, хлопнул ладонью себя по лбу и быстро подошёл к шкафу. Порывшись в старых папках, он вынул из одной папки деньги.
- Эти деньги твои за разработку фундаментов под гатерную пилу, – сказал он, положив деньги на стол передо мной. – Мне их передали после того, как запустили в работу гатер.
- Нет, Меер Нухимович, Вы не правы, – возразил я. – Вы поручили мне эту работу, и я её выполнил в рабочее время. Так что это по крайней мере – наша общая работа, и заработок должен делиться.
- Этот заработок только твой, – не дал мне разглагольствовать мой старый добрый шеф. – Я имел там свой интерес при техническом руководстве и контроле. Эти деньги я заложил в смету расходов на разработку фундаментов, и они твои.
- Будь по-вашему, – согласился я, – тогда давайте после работы встретимся у меня дома и продолжим наши воспоминания.
- Я не против, только не у тебя дома, а в нашем кафе после работы.
Здесь, наконец, мы достигли консенсуса. В 17 часов мы зашли в кафе-закусочную. Я взял бутылку коньяка. Поговорили о жизни здесь и там, у меня в Заполярье. Закончили беседу, когда показалось донце бутылки, на том, что скоро будет лучше и легче жить. На улице было уже темно. Мы медленно шли домой. Я узнал, что, когда я ушёл в армию, должность инженера отдела долго оставалась вакантной. Фросю на эту должность не утверждали. Теперь Фрося уехала в отпуск куда-то на запад, а должность инженера отдела сократили. Так что я был первым и последним инженером отдела. Всё вернулось на круги своя. На развилке дорог мы распрощались. Больше с этим добрым душевным человеком я не встречался. Он переехал жить в Одессу к детям и скоро умep.
Свободное копирование
