Проснулся только тогда, когда услышал голос отца, который, не входя в дом уже получил соответствующую информацию. Я поднялся. На улице было уже темно. Несколько часов я всё-таки поспал. Я вышел из спальни, не надевая кителя и сапог. Отец не изменился. Бешеная неблагодарная работа директора МТС не давала ему возможности состариться. Один сезон сельхозработ сменял другой, и каждый из них был очень важным. Вспашка, сев, уборка, вывозка и сдача государству собранного. После каждого сезона ремонт техники, ремонт и ремонт. А техника в основе была довоенной. Новая импортная приходила в очень малых количествах и без запчастей. Квалификация техперсонала требовала переподготовки кадров. Машины очень скоро начали выходить из строя. Отец в полном смысле слова выбивался из сил. Он изыскал средства и построил МТМ, машинно-тракторные мастерские. С большим трудом у шефов, заводов города Одессы, собрал станочный парк. Механизаторы творили невозможное. Так, один бригадир из нескольких танков, которые долго ещё после войны оставались в поле, собрал один и заставил его тянуть плуги. Правда, это было только один сезон. КГБ прервало этот эксперимент. Но так велась борьба за хлеб.
Сели за стол. Поочерёдно задавали вопросы друг другу и поочерёдно отвечали на них. В армии было нелегко. Сорванная из родных домов молодёжь за много тысяч километров от родных мест строила дома, пирсы, причалы и прочие сооружения для флота. Ребята тяжело акклиматизировались, болели. Но молодые организмы в основном побеждали. Домой возвращались мужчины, владеющие хорошими специальностями.
По словам отца я понял, что здесь было очень тяжело. Люди теряли надежду на лучшую жизнь. Работа в колхозе отнимала очень много времени, а доходов, обеспечивающих прожиточный минимум, не было. Один выход – воровать. Но власти с широкой сетью осведомителей ужесточали репрессии. Государство «покупало» за гроши сельхозпродукцию не только плановую, но и сверхплановую, не оставляя колхозникам ничего. Из колхозов люди уходить не могли, потому что у них не было паспортов. В одной из украинских песен поётся о крепостном крестьянине: «Здаєтъся не в кайданах, а все не на волі».
Отец пожурил меня за то, что я не сообщил о приезде. Мне трудно было признаться, что, приехав без предупреждения, я создал намного больше хлопот и неудобств, чем если бы я своевременно телеграфировал. Выдвинутые мной причины были всего-навсего жалким лепетом. Проще было сказать, что я не подумал, что не знал, что так принято – это бы соответствовало действительности.
Свободное копирование
