В течение первой недели работы ШМО к нам явился замполит сержантской школы, который был прикреплён к нам, и с ним инструктор политуправления флота. Они провели комсомольское собрание. Комсомольцами были весь личный состав учащихся. Выбрали комсомольское бюро, в которое вошли Жаров, Мальцев, Сиротин, я и ещё три человека. После собрания было проведено первое собрание бюро, где по предложению инструктора политотдела, который знал меня по 147 батальону, меня избрали комсоргом курсов. Опять началась общественная работа, планы, отчёты, взносы и прочее. Заниматься в школе было неинтересно Мы ждали с нетерпением мая месяца, а пока работали над собой, обрекая свой организм на экстремальные условия жизни. Лыжи, турник, брусья, «конь» – им отдавалось всё свободное время. Был у нас на курсах рядовой Коля Щербаков. Призывался он в Латвии, где родился и жил до призыва. Русский паренёк, но родной язык почти потерял. Природа одарила его отличным телосложением: средний рост, косая сажень в плечах. Его силу мы почувствовали, когда к весне начали играть в волейбол. Его удары сбивали с ног. Коля усердно работал над собой. На спортивных снарядах лучше него не было. С первых дней пребывания в школе он добился разрешения физзарядку проводить индивидуально, по его методу. Физзарядку по утрам мы делали на плацу при любой погоде в нательных рубашках. В пургу нам разрешали надевать гимнастёрки. Коля занимался в любую погоду обнажённый до пояса, причём пробежку делал не на один, а на два километра. Отдельные группы учащихся постепенно присоединялись к Коле. Собралась группа в 16 человек. Я тоже примкнул к ним. Маршрут пробежки проходил через плац, где мы проходили строевую подготовку. Здесь же были сооружения подсобного хозяйства флота и материальные склады, которые в нерабочее время охраняли вольнонаёмные охранники, в основном пожилые женщины. Однажды, когда мы утром пробегали через плац, а утро зимой в Заполярье условное, потому что в это время года была полярная ночь, одна охранница в тулупе вышла из своей хибары подышать свежим воздухом. Погода была холодной, и с залива туманом заволокло весь посёлок. Электрические лампочки на столбах жёлтыми кругами повисли в воздухе, не испуская ни одного луча на землю. И вот злополучная охранница вдруг увидела, как из пелены тумана выбегают полуголые мужики и здесь же скрываются в пелене тумана. Она начала быстро осенять себя крестным знамением и приговаривать: «Свят, свят!». После этого происшествия по утрам мы видели, как выходили охранницы и смотрели на нас. Впоследствии они потеряли к нам всякий интерес. После физзарядки мы забегали в казарму, брали полотенце, бритвенные принадлежности и бежали в сержантскую школу мыться. Вода из крана казалась нам подогретой. С тела мы смывали песок, который со снегом сдувался с сопок.
Иногда на занятиях по БУП мы после завтрака уходили в сопки, а возвращались к обеду. Перед первым занятием на природе в сопках нас предупредили, что эта вся зона является опасной. В огороженные зоны идти запрещается. К местам, где стоят красные флажки, также приближаться не нужно. Недалёко отсюда несколько лет назад был склад боеприпасов флота. По какой-то причине здесь возник пожар в складе снарядов. Взорвался один снаряд, а затем детонировали остальные. Снаряды разбросало на большой площади. Основную массу собрали, однако всё время в разных местах обнаруживают отдельные экземпляры. Часто на занятие мы выходили на лыжах. Белой завистью я завидовал ребятам, которые хорошо владели лыжами. При подъёмах на сопки я не отставал, а вот на спусках среди валунов, на больших спусках практически я оставался в одиночестве, и преподаватель частенько внизу ждал меня, не начиная свою лекцию. В средней Руси, где я был в эвакуации, детишки одновременно учились ходить ногами и ходить на лыжах. Помню маленького соседского мальчика, который подъехал на лыжах к своему дому и не мог открыть калитку, чтобы зайти в дом. Стоит бедняга у ворот и плачет. Я подошёл к нему и спрашиваю, почему он плачет, на что мальчишка ответил, что он не достаёт до ручки калитки, которую не может открыть, и укакался. Зато на спусках с возвышенностей, преодолевая провалы и трамплины, этот Мишенька давал мне фору. За четыре года я так и не научился ходить по-настоящему на лыжах. На кроссах я приходил, как правило, когда зачётная комиссия уже уходила. Одно в этом деле было положительным: я никогда с дистанции не сходил.
Свободное копирование
