Неужели, чтобы набраться житейской мудрости, нужно пару лет провести в тюрьме ? Мы обратили внимание, что у входной калитки появились два старших офицера, два подполковника. Один был в морской форме, это приезжий с какого-то флота, наверное, старший эшелона, вторым был подполковник в общеармейской форме, - этот, наверное, был наш военком, которого я в лицо не знал. Они о чём-то поговорили, и спустя несколько минут последовала команда на построение с вещами. Наша группа построилась первой у ворот, где стоял офицер, командующий нашей группой уже два дня. Мы вышли из садика и нас направили к воротам станции Одесса - Товарная. По флангам колонны шли моряки, они попытались у ворот задержать провожающих. Однако толпа их вытеснила из ворот и ворвалась на территорию станции. Некоторые парни пытались внедриться в строй, чтобы ещё немного побыть с близким человеком, но морячки зорко следили за ними. Мы прошли по наклонной дороге, аппарели и взошли на погрузочный перрон, где стояли пять четырёхосных теплушек. Нам предложили заходить в вагон. Славик схватил меня за руку и потащил в дальний левый угол. Бросив свой чемодан на второй ярус нар, он ловким движением стащил с меня рюкзак, который полетел вслед за eго чемоданом. В один миг мы взобрались на нары и, как по команде облегчённо вздохнули. Слава потом мне объяснил, что поспешность, которую он проявил, была связана тем, что при такой погрузке все пытаются занять лучшие места и быстро забегают в вагон, создаётся давка. Здесь этого не было.
Мы были в первой шеренге, за нами шли две шеренги изрядно пьяных ребят, которые, видать, не очень хотели заходить в вагон. Создалась сутолока у ворот. Подбежали несколько морячков, и начали вбрасывать бузотёров в вагон, освободив вход, наша группа начала быстро заполнять вагон. Пьяные хотели выйти. Началась драка. Дверь вагона закрыли. Драка продолжалась. Тогда были снаружи закрыты окна. Стало совсем темно. Возня внизу прекратилась, «противники», не видя друг друга, потеряли интерес к драке. Спустя немного времени нас маневровый поезд немного покатал по рельсам товарной станции. Наши вагоны подцепили к какому-то составу, и мы покинули Одессу. Я видел много пьяных драк, но эта меня ошеломила, когда молодые люди, попав при совершенно одинаковых условиях в неординарную ситуацию, сразу начали заявлять о своей исключительности и каких-то правах, и силой пытались их получить. Славик меня успокоил.
- Это ещё что. На этапах бывало и не такое, там можно было и на пёрышко напороться.
А дальше пошла разрядка, приблизительно проехав с полчаса в полной тишине, мы услышали голоса: «Братцы, а куда это нас везут»?
Мы насторожились, ожидая сенсации, которая не заставила себя долго ждать. Оказалось, что во время нашего перехода из садика на погрузку, некоторые, подвыпившие, друзья призывников, старались внедриться в строй, чтобы ещё немного поговорить с подвыпившими приятелями или близкими, которые отъезжали. Двое парней внедрились в нашу группу, и с ней прошли на погрузочный перрон. Когда морячки начали закидывать пьяных в вагон, не понятые морячками выпивохи, влетели в вагон. Сначала они подумали, что после паровозных манёвров они уйдут. Но видать уйти им была не судьба, поезд их уносил всё дальше и дальше. Положение их было незавидное. Без документов, без денег, которые пропили, они загрустили и начали не то причитать, не то на что-то жаловаться. И тут вагон как будто взорвался, начался смех, смех громкий, неудержный, непрерывный, который в некоторый момент казался истерическим. Прекратился он в момент, когда колёса вагона застучали по стрелочным переводам. Мы скорее почувствовали, чем услышали этот стук. Поезд остановился. Снаружи послышались голоса. Наши «узники» стали стучать в ворота, но это было делать не нужно, открылись окна, а за ними и ворота. Яркое весеннее солнце с мощными лучами, с потоком свежего воздуха ворвались в вагон, день был в разгаре. Первыми выскочили наши гости. Моряки хотели их задержать, но мы им объяснили, в чём дело. Они тоже посмеялись. Как выяснилось позже, эти двое, подвыпивших парней, к нашей группе вообще не имели отношения. Они внедрились к нам, чтобы найти своего товарища и попали в руки к морякам.
Нам велели из вагонов не выходить, и объяснили, что сейчас нас должны перетащить в тупик, где можно будет немного походить. Там будет сбор, где ответят на интересующие нас вопросы. Всё шло по намеченному плану. Нас отцепили от основного состава, который тотчас сразу ушёл. Подошёл маленький паровозик «Кукушка», который подтащил ещё четыре вагона, сцепив все девять вагонов потащили в тупик. Нам разрешили выйти из вагонов, оправиться и подготовиться к построению. Послышался сигнал трубы. Морячки, которые рассредоточились около вагонов, объяснили нам, что это сигнал сбора, сосредоточения. Они же вывели нас на поляну и, отрапортовав старшому по званию офицеру, скомандовали нам « Вольно».
Старший офицер поздоровался с нами. Мы дружно ответили ему, что кому пришло в голову: «Здравия желаю», «Здрасть», а кто-то менее искушённый в военной подготовке, просто по-одесски «Здрасьте», что вызвало у многих офицеров улыбку. Затем он представился нам, как начальник эшелона, капитан второго ранга и назвал фамилию. Звание он произнёс, подчёркнуто ясно. Офицер нам сказал:
- Со следующего утра вы будете поставлены на продовольственное довольствие. Этот термин для нас был новым. В дороге будет трёхразовое питание. В пути будут сантехнические остановки. На этих остановках можно будет выходить из вагона. О них вам будет сообщать труба. Поэтому дежурные должны на остановках следить за передвижением личного состава и обо всём докладывать старшему по вагону. Старших по вагону выберете сами, вам поможет в этом деле замполит. В вагонах из Молдавии нужно назначить переводчика, так, как многие призывники не знают русского языка. И, в своей информации хочу остановиться на последнем вопросе. На станциях можете пополнять продовольствие в ларьках за свой счёт, кому будет надобность, но предостерегаю, не берите мясные продукты, чтобы в дороге не создавать себе и другим добавочные трудности. Лучше обращайтесь вы к старшему по вагону призывнику, а он нам передаст вашу просьбу, и мы по возможности вам поможем. У кого есть вопросы?
Я поднял руку. Получив разрешение говорить, я задал три вопроса.
- Мой первый вопрос, можете ли вы обеспечить нас питьевой водой. Второй вопрос, ночью в вагоне темно. На остановках если выходишь по надобности из вагона, в особенности, когда идёшь обратно, будишь товарищей. Я уже не говорю, что вечером можно почитать книгу.
- Третий вопрос немного похож на первый, но всё-таки он отдельный. Обеспечение водой утром для умывания. У меня вопросов больше нет.
Далее последовало демократическое: «Вопросы есть?»
Начальник эшелона ответил, что эти вопросы правильные, и я получу на них ответ в ближайшее время, что проблемы, о которых я говорил, будут решены.
Собственно мои вопросы решили мою судьбу на марше. После сбора, к нам в вагон пришёл замполит. Он поручил мне составить список комсомольцев и здесь же, на собрании меня избрали комсоргом вагона. На следующей остановке пришли хозяйственники и назначили меня старшим администратором по вагону. В мои обязанности входило своевременное получение горячего питания, продуктов, сдача грязной посуды, уборка вагона. И это назначение было с согласия личного состава. Ребята были довольны, что им не придётся заниматься этим делами. Признаюсь, что мне было приятно получить эти назначения и выполнять их. Я не привык к бездеятельности и получил возможность заполнить чем-то свободное время. На хозяйственные дела я, конечно, привлёк Славика. Он подобрал себе ребят, которые в любую минуту готовы были приступить к работе. На печке-буржуйке появились два ведра воды и несколько кружек. Через некоторое время, Славик с друзьями втащили в вагон большой куль с угольными брикетами, и всё это сложили под нарами. Я спросил у него, откуда это богатство и зачем оно? Он, как истинный одессит, ответил мне вопросом на вопрос:
- А ты знаешь, что через два-три дня мы будем ходить по снегу? Или ты думаешь, что Одесса едет за нами? Если ты думаешь, да, так нет.
День подходил к концу, солнце медленно оседало к горизонту, подбирая и заглатывая уставшие лучи, чтобы к утру с новой силой выхлестнуть их всему живому. Мы зашли в вагон, взобрались на нары в наш уголок. Я расстелил своё пальто, Славик скрутил свою телогрейку, которая превратилась в подушку, и мы улеглись на ночлег. Окно вагона были полностью открыты, двери были закрыты не полностью. С внутренней стороны вагона была установлена оградительная доска. Ничего не нарушало сонное царство вагона. Проснулся я, когда солнце уже давно оторвалось от горизонта и было на приличной высоте. Колёса вагона ритмично отбивали такт марша ведущего нас вперёд к неизвестному.
Свободное копирование
