Правильно говорят: „Не копай яму другому, сам в неё попадёшь". Я никому яму не копал, только созерцал, как копают, однако в довольно сложную ситуацию всё-таки попал.
На одном из спектаклей, убив часового, я должен был влиться в группу грабителей, что практически я и сделал, но... Я уже говорил, что в целях экономии средств количество статистов было ограничено. Чтобы выйти из положения, в массовой сцене ограбления привлекли статистов женской группы, одев их в костюмы грабителей. Отличить мужчину от женщины практически возможности не было. Все были одинаково похожи друг на друга, как будто от одной мамы. Мы, статисты, стояли за кулисами. Прозвучал голос Демона, и я пошёл на выполнение спецзадания: убивать часового. После этого я отправился немного пограбить караванщиков, которых добивали коллеги. Я спрыгнул с плунжера в темноту и — о ужас!.. Вместо того, чтобы приземлиться на твёрдый пол, под ногами я почувствовал что-то мягкое и одновременно услышал мат, произнесенный хриплым, низким, прокуренным, но женским голосом. Я понял, что внизу плунжера стояла женщина, которую я видеть не мог. Она, видно, решила уложить свой тюк около плунжера, с противоположной стороны сцены. Я перепрыгнул через неё и её тюк, выбежал на сцену, схватил первое, что попало под руку, и побежал. Что-то поволоклось за мной. Я оглянулся и увидел, что тащу затухший костёр, а вслед за ним волочится вентилятор, который раздувал белые бумажки, освещённые красным светом, что из зала смотрелось как огонь костра. Бросив костёр, я выбежал на лестничную клетку и побежал наверх переодеваться. В тёмном закулисье звучал хриплый голос женщины, которая в поиске обидчика сыпала проклятья, перемежающиеся матом и угрозами.
Поднявшись в гримёрную, я начал снимать грим. Ко мне подошёл один из статистов и спросил, что это Натка так ругалась на сцене и на лестнице. Я всё понял. Дело принимало довольно неприятный оборот. Натка была проститутка в законе, если есть такое определение. Как видно, работа в театре ей нужна была как прикрытие. Нужно было иметь справку о работе, чтобы не причислили к категории тунеядцев. Её часто видели около театра, когда за ней приезжали на легковом автомобиле, и она уезжала на вторую смену основной работы. Здоровые парни, телохранители усаживали её в машину, и они уезжали. Мне очень не хотелось встречаться с её парнями. Не успел я полностью переодеться, как резко отворилась дверь гримёрной, и в комнату ввалилась Натка:
- А ну признавайтесь, засранцы, кто меня в жопу толкнул, - прозвучал её громкий голосище.
Выждав какое-то мгновение и убедившись, что добровольцев подойти к ней нет, она добавила:
- Как узнаю - яйца оторву.
После такого заявления мне вовсе не было охоты ей признаваться. Кому нужна такая экзекуция, тем более, что она это совершит не своими руками. Натка покинула нашу комнату, громко хлопнув дверью. Самое главное, чтобы не нашёлся добровольный свидетель или осведомитель. Выходил я из театра через основной парадный выход.
Свободное копирование
