С дисциплиной проблем у меня не было, хотя на одном моменте надо остановиться. Я уже останавливался на том, что у нас в классе был один татарский мальчик, Рашид Ганеев. Ему почему-то преподавательница оказывала предпочтение, хоть занимался он не лучше меня, конечно, если не считать русский язык. Обычно он сидел подальше от преподавателя, у противоположной стены от учительского стола. Я сидел во втором ряду парт с Юрой Гендоном. Когда на уроке русского языка Рашид очень разговорился, мешая учительнице, она Юру посадила в заднем ряду, а Ганеева посадила к себе поближе, на место Юры. Со мной Рашиду было скучно сидеть, он сначала уколол меня пером. Я отдёрнул руку. Это вызвало у Рашида смех. Я предупредил его, чтобы он перестал мне мешать слушать то, что говорила учительница. Преподаватель здесь же сделала мне замечание, чтоб я не разговаривал. Это привело Рашида в восторг, он сделал нарушение, а замечание сделали мне. Через минут десять он подставил свой левый локоть к моим рёбрам и с силой ударил своей правой рукой по своей левой ладони, сжатой в кулак. Его локоть больно ударил меня по рёбрам. Я вскочил с места и со всего размаха отвесил ему пощёчину. Класс ничего не понял. Учительница не вдаваясь в подробности происшествия сразу выгнала меня с класса. Больше половины урока я простоял в коридоре. На перемене ко мне подошли Виля Симхес и Юра. Они спросили, что произошло. Я рассказал им. Виля сказал, что Рашид — большая сволочь и пользуется покровительством не только преподавателя русского языка, но и других преподавателей, не исключено, что и директора школы.
На следующих уроках этого дня Ганеева на уроках не было. Когда я выходил домой, я видел, как Рашид на меня указал пальцем и убежал. Я спешил домой и вышел за калитку школы. На меня налетели восемь мальчишек на коньках, которые цеплялись металлическими крючками за машины на дорогах. Они крючками меня начали избивать, и выкрикивать: «Яврей, узи, бей его». Не знаю почему, но в Ижевске евреев называли не жидами, а «узи». Прикрыв голову руками, откинув в сторону брезентовый мешочек с книгами, я очень боялся, чтобы нападающие не порвали на мне мою новую шубёнку. Через несколько минут начали выходить из нашего класса ребята, и нападающие разбежались. Я собрал на снегу мои учебники и направился домой. Меня догнали Виля и Юра. Спросили, что случилось. Я рассказал и заплакал. Мне было обидно, почему эта сволочь воспользовалась уличными пацанами. Ганеев был явно сильнее меня, я за год голода здорово ослаб.
- Ты только ничего не затевай против Ганеева, — сказал Виля, — с ним я поговорю, он уже давно напрашивается. Я его не боюсь, потому, что у меня есть ребята почище его.
На следующий день на первой перемене он подошёл к Рашиду.
- Расскажи, герой, почему вы вчера избили моего друга?
- А чего я должен перед тобой отчитываться, ты хочешь получить тоже? — вызывающе прошипел Ганеев.
Виля был меньше Рашида, но он со всего размаху кулаком ударил наглеца в лицо и разбил ему нос. Рашид хотел нанести ответный удар, но Виля вскочил на парту и нанёс второй удар Рашиду в грудь ногой, от которого противник повалился на пол. Не ожидая третьего удара, он вскочил на ноги, кинулся к выходу и убежал, оставив пальто, шапку, книги в классе.
Начался урок, класс был тихий и предельно внимательный. Все ждали развязки событий, которая не состоялась. На следующий день на первый урок пришли директор школы и классный руководитель. Подняли Вилю и начали его расспрашивать, почему он избил Ганеева. Поднялся Юра Гендон и попросил, чтобы сначала рассказал Ганеев, за что накануне избили нового ученика у нас в школе. Причём избивали его по указке Ганеева, о чём он признался, и избивали его как фашисты, за то, что он еврей, мы это слышали.
- Гендон, тебя не спрашивают и слово тебе никто не давал, — прервала Юру директор.
- Нет, Нина Павловна, — не думая садиться, сказал Юра,— так дело не пойдёт. Завтра меня побьют, потому что я еврей, мою сестру. Симхес тоже наполовину еврей. Если Вы начнёте нас осуждать, то я попрошу отца, он придёт из госпиталя и поговорит с Вами.
- Ладно, не будем срывать урок. Гендон, зайди ко мне на перемене, — сказала директор и вышла с классным руководителем из класса. Начался урок, который ничем не отличался от обычных. О чём говорил Юра с директором, я не знаю, он мне ничего не рассказал.
- Забудем этот инцидент, — на мой вопрос ответил друг, — пусть задумывается тот, кто разжигает национальную вражд. — Затем он рассмеялся и добавил: — А Ганеев от Вильки, видать, хорошо получил. На уроке сидел как мышь, которая только недавно вылезла из норы и увидела кошку.
Собственно, я больше в такие ситуации не попадал по разным причинам, несмотря на то, что призрак антисемитизма меня преследовал на родине ещё много раз.
Свободное копирование
