Профессор Алексинский меня пригласил к себе вечером на чай. На чае у него было, кроме его дочки-докторши, ещё два француза. Потом, когда мы остались вдвоём за столом у самовара, профессор мне говорит: «Знаете что, Михаил, вам необходимо подучить французский язык. В больнице вы ему не научитесь: там преобладание русских и русского языка. Вам нужно побыть во французской среде, тогда вы скорее научитесь. Курсы Медицинского института начнутся через восемь месяцев. Поезжайте-ка вы на юг Франции, куда я вас пошлю в больницу к французам. Там вы подучитесь их языку, приедете, и вам легче будет тогда учиться». Возражать мне было нечего. С большим чувством я поблагодарил его и пошёл в больницу.
Через неделю я ехал в поезде и смотрел через окно вагона на проходящие передо мной французские пейзажи. Едучи вагоном, подсчитывал, сколько у меня осталось в кармане. Билет очень дорого стоил, хотя я и ехал 3-м классом: дорога длинная, нужно пересечь почти пол-Франции. Место моего назначения Монтобан.
Приехал, нашёл больницу, представился главному врачу. Поставили меня не в хирургическое отделение, как говорил профессор, а надзирателем в дом душевнобольных, то есть сумасшедших. Но куда деваться, в кармане денег не хватает: 50 франков на обратный билет, а где деньги на будущее учение? Раз в неделю только присутствую в хирургической операционной.
Работы практически никакой, целыми днями учу французский. Иной раз доктор Vallet даёт мне объяснение по французскому языку. Читаю газеты, всё по-французски, перевожу и, конечно, смотрю за больными. Что неприятно, так это быть беспрерывно начеку. С сумасшедшим никогда не знаешь, что он натворит, и между ними есть убийцы. В общем, живу, служу и учусь французскому. Служба проходит монотонно.
Бал в Universite Politechnique (это чуть ли не первый политехнический университет во Франции), куда я приглашён и старший врач больницы, доктор Vallet с супругой и дочкой. Он приезжал автомобилем депутата Монтобана, который заехал нас взять. Я уже был у Vallet. Танцую скромно. Доктор и мадам Vallet по очереди знакомят меня с их знакомыми и просят, чтобы я с ними потанцевал, что я и делаю. Танцую я хорошо, вдобавок Cosaque du Don (донской казак), стройный брюнет, красивый молодой человек l’officier de Santе; (медработник), так что «с нами не балуйся – мы сами с усами».
Выхожу я из буфета, где выпил лимонаду. Вдруг ко мне подходит один молодой господин (но не молодой человек) и говорит, что хотел бы, чтобы я потанцевал с его сестрой. Это «хотел бы» мне не по вкусу, но всё-таки из любезности я ему говорю: «С удовольствием, но я устал». Не обращая внимания на это, он говорит: «Вот она». Батюшки мои, что я вижу! – некрасивейшую цацу, расфуфыренную деву лет под 27. Тут он со своим нахрапом, а там – такая «красота», так что я на самом деле себя почувствовал «усталым».
Видя, что я не хочу танцевать с его сестрой, он начал меня оскорблять: «Mais vous еtes Russe de rien du tout et estimez vous heureux que je vous invite» (Но вы русский и ничего собой не представляете, так что цените честь,которую я оказал вам своим приглашением) и тому подобное. Вежливо откланиваюсь и – ходу от него! Пришёл, рассказал моему доктору. Тот давай хохотать, а мадам Vallet – добавлять, что я маху дал, быть бы мне на ней женатым, ведь они самые богатые люди в Монтобане, и что её брат задался целью выдать замуж свою сестру холерной красоты, но до сего дня никак желающего не найдут.
Бал прошёл хорошо, но при выходе каким-то образом этот беспокойный брат с его «красавицей» сестрой оказался рядом с доктором Vallet, то есть с нами. Завязался разговор; познакомили и меня с ними и пригласили доктора с супругой и дочкой к ним с добавлением: «Priеre de ne pas oublier d'amener avec vous votre Cosaque sauvage» (Просьба не забыть взять с собой вашего «дикого» казака.).
Раскланялись с очень любезными рукопожатиями. Брат с сестрой сели в великолепную машину и поехали, а мы все в приятную и прохладную ночь пошли пешком, вспоминая разные эпизоды прошедшего бала. Но что меня удивило, доктор, высмеивая этого «брата сестры» пять минут тому назад, вдруг умилился быть приглашённым этим «братом сестры», говоря: «Que de plus riche de Montauban, c'est quelque chose d'etre evite chez lui» (Это самый богатый человек Монтобана, и быть приглашённым к нему – престижно.).
До отъезда в Париж я был настойчиво, но очень вежливо приглашён в гости к этому «брату сестры». Но как бы мне не было неудобно делать неприятность доктору, я вежливо, но упорно отказался ехать в гости к этому «брату сестры», вспоминая, как он сказал, что «vous etes russe de rien du tout» (Вы русский и ничего собой не представляете.