ЧАСТЬ ВТОРАЯ: «СТРАНСТВИЯ»*
1.
Удивительны повороты врачебной судьбы. Можно лет тридцать, от выпуска до пенсии, пропахать участковым, что очень почетно, но вот я на исходе второго десятилетия своего стажа сумел поменять шестое место работы и не просто перешел на другую должность, а встал на совершенно новую, неизвестную стезю по другой специальности.
Республика Гвинея расположена на западном побережье Африки, одно из трех государств, с похожими названиями. Рядом находится Гвинея-Бисау, южнее – Экваториальная. По таблице уровней жизни Россия занимает тридцать седьмое место, а Гвинея чуть подальше от конца – сто семьдесят третье. И действительно, кроме несносной жары и повсеместной грязи от ежедневных дождей, запомнились голые маленькие дети, не умеющие еще ходить, лежащие на глинистом полу (тут добывают бокситы); жилища в виде дощатых сараев в самом центре столицы Конакри. Здесь же, на улицах, готовят пищу и стирают, справляют естественные нужды. Основной продукт питания – каши. Рыба считается лакомством. Мясо в пищу не употребляют; тем более свинину, потому что основная часть населения – мусульмане. В изобилии, конечно, фрукты. Бананы, ананасы, кокосы, манго. Женщины ходят с огромными подносами на голове, полными этих даров, которые продаются достаточно дорого, но все же не очень – за пару кусков хозяйственного мыла можно получить один плод кокоса или манго. Там я впервые попробовал эту экзотику. По характеру народ очень скверный – придирчивый и наглый. Ощупывают тебя по всем карманам, словно по своим собственным, прилипнут к тебе на все время следования, скажем, к базару, и еще обратно, и не отстанут, пока им не дашь «милю» - бумажку в тысячу местных франков, равную доллару. Заходят потом без церемоний в каюту и шарят там по всем углам, чтобы взять то, что плохо лежит. Целыми днями шныряют в порту, около судов. Некоторые говорят по-русски очень хорошо, особенно смачно выражаются нашими матерными словами и подчас жалеешь, что русский язык так засорен… Видел много нищих, которые приходят на причал просить рыбы или хлеба, особенно часто попрошайничали дети. Ко мне обращались за пенициллином, витаминами и делагилом (от малярии) – самые популярные и необходимые лекарства. Малярия очень распространена, а лекарства дорогие. Пробыв около полумесяца за три захода в этой стране, я из Конакри отбыл.
Официально считается, что судовой врач - универсал, но самое частое занятие его – амбулаторная хирургия, гнойники и раны. В том жарком и застойном климате, где я работал, заживление этих процессов проходит плохо и медленно. Поэтому я старался уменьшить осложнения, самые малые ранки быстро зашивал. Принцип «отфутболивания» пациентов здесь неприемлем. Чаще после ран обращаются по глазам и зубам. Зубная боль часто становится неразрешимой проблемой в открытом океане. В одном из рейсов у меня измучался, страдая зубом, рыбмастер. Все средства испробовав, я решился, впервые для себя, зуб вырывать. Опыта никакого, налицо лишь щипцы, да руководство «Морская медицина». Инструменты нажарил, новокаина наколол, в свидетели позвал старпома. Когда я ухватил щипчиками по науке, рыбмастер закорчился и стал вырываться из моих цепких рук. Щипцы соскочили, коронка сломалась, рыбмастер побледнел, попробовал оставшиеся отломки во рту и натурально, жалобно, безнадежно и горько – завыл… У меня внутри все опустилось.
Республика Кабо-Верде, - бывшие острова Зеленого Мыса. Название это получилось как бы в иронию, и только побывав здесь, в этом убеждаешься. Ничего зеленого здесь нет, сплошные камни, а растительность только культивированная, потому что собственной воды, и то, на острове нет. Ее опресняют и добывают на станциях. Уровень жизни рядом с гвинейским, но вот по характеру жители отличаются. Вначале, после Гвинеи, было даже непривычно, чего это черные люди не лезут в карманы и каюты, а стараются даже обходить стороной. Дело в том, что эта Африка уже португальская, испытавшая влияние диктаторского режима. А вот Африка французская, западная, сплошь вольная и свободная аж с восемнадцатого века. В госпитале Минделу, крупнейшего порта Кабо-Верде, работают советские врачи. Именно советские, потому что в девяносто третьем я там застал прибывших с Украины с девяносто первого года, когда была в ходу помощь социализма отсталым странам. Зарабатывают не очень много – около шестисот американских долларов в месяц. Я у них обследовал матроса с почками, аппаратом УЗИ. На этих установках работают симпатичные кубинки, тоже по линии братской помощи. Дружат с нашими врачами. Мулатки Кабо-Верде значительно красивее. Среди них сильна традиция соединяться с белыми для укрепления потомства, это как бы долг всех местных девушек. Они здесь отдаются бесплатно, особенно морякам, и на каждом шагу, и даже среди бела дня. Для меня это прибавило забот, потому что ко мне обращались с профилактической целью и даже мне пришлось потрудиться урологом- венерологом…
Но зуб у рыбмастера не утихал. Всю ночь после неудачного удаления я не заснул, перемучался угрызениями совести и наутро предложил рвать остатки зуба под эфирно-масочным наркозом. Опять вызвал старпома, опять несколько часов мучений, но вожделенного отломка зуба я так и не зацепил. Жалел, что взялся за этот эксперимент, потому что на следующий день боль у мастера неожиданно прошла. Но еще через день у него разболелся другой зуб, который рядом, про который я не без стыда вспомнил, что его нечаянно ухватил и расшатал за время экзекуции с наркозом. Боль усиливалась и день, и два, и уже с неделю и все начиналось сызнова…
Леруик – место, известное среди моряков. Это городок, центр Шетландских островов, между Англией и Фарерами, остановка на магистральном пути от Северной Европы к Новому Свету. В здешней бухте собирается до семидесяти судов и во время штормов нередки столкновения. В госпитале «Армии спасения» мне пришлось побывать два раза. Медицинская помощь оказывается всем приезжим и живущим бесплатно, медсестры ходят в халатиках с красными погонами. Но уровень квалификации медиков – невелик. Это я узнал и определил не без удивления. Потому что в первый раз меня обслуживал негр, а во второй – араб. После их обследования и заключения, ничего нового они для меня не открыли. Единственное, о чем я жалел, это мой неважный медицинский английский.
Дакар, столицу Сенегала, крупнейший город Африки, с миллионным населением, мне удалось посетить лишь на пару часов, когда я сопровождал своего многострадального рыбмастера к местному дантисту. Впечатление от улиц было такое же, как и в Конакри. Рыбмастеру нужно было закончить дело с отломком, а тот, другой, соседний, злополучный зуб я все-таки вытащил. Дал пациенту внутрь сто пятьдесят, отборного спирта; старпома уже не приглашал, а вызвал двух дюжих молодцов, они заломили рыбмастеру руки, и я легко и безболезненно вытащил здоровый, но подвижный болезненный зуб… Дантист меня вызвал в кабинет через минуту после того, как туда зашел рыбмастер, и стал вперемежку французского с английским ругать меня в духе советских традиций. Какой, мол, такой «интерн», который неправильно удаляет зубы. Я ему по-английски отвечал, что я не интерн и не стоматолог, а только советский гинеколог. Дантист заизвинялся, заулыбался, а еще через минуты рыбмастер вылетел из кабинета как на крыльях…
Мои скитания продолжались еще и по Испании, и по Исландии, и по Норвегии, но об этом я напишу позже.
Свободное копирование
