Дневник (1898-1903) - 58

28 февраля 1901

Профессора Московск. Университета коллективно обратились к студентам с увещанием оставить забастовки. "Русск. Вед." (No 56) печатают текст этого "об'явления", вывешенного в здании Моск. университета.

"Когда в семье случается горе,-- пишут профессора,-- обязанность старших стать на страже семьи и дать свой совет. Потому мы, профессора, ваши учителя, друзья и товарищи по научной работе, считаем долгом обратиться к вам с советом и просьбою.

"Чтобы выйти из тяжелого положения, нужны самообладание и вера во всепобеждающую силу истины.-- Первое нужно для того, чтобы распознать правый путь от ложного,-- второе -- чтобы уничтожить в себе уныние духа.-- Проникнитесь этими началами и выслушайте нас"...

Все это, конечно, очень хорошо, хотя не вполне понятно, причем тут "вера во всепобеждающую силу истины"... Намек на то, что "истина" победит и сама, без студенческих движений? Но далее целый синклит профессоров не находит сказать студентам ничего иного, кроме глупой и заезженой фразы об "агитаторах со стороны".

"Вас запутывают, обманывают и намеренно ухудшают и без того нелегкое положение.

"Люди, непричастные к интересам науки и университета, навязали вам новое, несвойственное студенту слово и деяние --"забастовка", т.-е. заставили вас смотреть на университет, как на учреждение фабричное, а не научное, чтобы таким образом стереть самое название университета (Кому это нужно?) {Здесь и далее все слова и знаки, заключенные в скобки, принадлежат В. Г.}...... "Это путь ложный и опасный. Этим путем достигнуты "временные правила"; теперь вам предлагают идти тем-же путем, т.-е. н_е_с_о_м_н_е_н_н_о с_т_р_е_м_я_т_с_я (?!) ухудшить еще больше ваше положение. Вам устраивают сходки и на эти сходки приглашают людей, совершенно чуждых университету, частное явление университетской жизни стремятся раздуть в общий пожар. В вас будят страсти, сообщая вам ложные сведения, соблазняя вас мыслью, что в вашем деле принимают участие все учебные заведения и само общество, называя такие факты "грандиозными манифестациями". Вам печатают и рассказывают о вымышленных злодеяниях (?), которые возбуждают ужас и трепет. В вашу университетскую семью завлекают доверчивых и сострадательных женщин, нервность и возбудимость которых еще более волнует вас (?). Вывешивают плакаты с надписью: "требуем отмены временных правил", хорошо сознавая, что требование равносильно приказу, и тем отрезывая вам путь к отступлению (что значит эта фраза, совершенно непонятно). В вас будят чувство жалости и негодования, смущая вас перспективой нагайки (смущая перспективой?), и все это делают люди, не имеющие быть может, никакой связи ни с вами, ни с университетом, ни с наукой.

"Университет становится отдушиной, через которую люди всех рангов и сословий стараются пропустить свое недовольство, будет-ли то недовольство политическое, экономическое, социальное и т. д. Университет находится в осаде (профессора то и дело допускают эзоповские двусмысленности: в осаде от злонамеренных агитаторов? или в буквальном значении слова -- от полиции?). Как же выйти из этого положения? Забудем слово "забастовка" и никогда не применим его в стенах университета. Выйдем из тяжелого положения п_у_т_е_м т_о_ч_н_о_г_о и_с_с_л_е_д_о_в_а_н_и_я ф_а_к_т_о_в,-- единственно верным путем. Но для этого необходимо, чтобы жизнь университета не прерывалась и занятия шли ненарушенными; только при этом условии и при полном доверии с вашей стороны профессора получат возможность (то-то получат-ли?) содействовать приведению в порядок осложненного университетского дела. Мы просим вас -- продолжать ваши занятия".

Всех подписей 69, в том числе есть имена популярные и либеральные: В. И. Герье, В. О. Ключевский, В. Ф. Снегирев, гр. Л. А. Комаровский, Р. Ф. Бранд, Д. Н. Анучин, В. К. Церасский, М. В. Духовской, Н. С. Корсаков, В. И. Вернадский {В. И. Герье -- историк, основатель Моск. Высш. Женек, курсов; В. О. Ключевский -- знаменитый историк; В. Ф. Снегирев -- профессор акушерства; Л. А. Комаровский -- профессор международного права; Р. Ф. Брандт -- славист; Д. Н. Анучин -- антрополог; В. К. Церасский -- астроном; М. В. Духовский -- криминалист; Н. С. Корсаков -- профессор, известный детский врач; В. И. Вернадский -- ыинеролог.} и др.

К сожалению, все это едва ли подействует, потому что все это и неверно, и фальшиво. "Старшие члены семьи" становятся на страже от фиктивных злоумышленников и явно бессильны стать на страже от беззакония с другой стороны. А только это последнее придало бы значение и авторитет их голосу, обращенному к "младшим". Легенда о злоумышленниках, стремящихся в своем злодействе -- "стереть самое название университета" -- явная риторика дурного тона. "Ложные сведения" о солидарности университетов уже оправдались и отчасти теперь оправдываются фактами. "Перспектива нагайки", которою по странному обороту речи авторов "смущают" молодежь -- есть сама действительность и трудно ею не смущаться. Вымышленные злодейства -- невольно приводят на память дело Ветровой {См. примеч. к записи от 10 февр. 1899 г.}, а что касается до "точного исследования фактов" перспективой которого профессора манят студентов,-- то это просто нехорошая ложь, на которую ответить студентам легко: кто вам дозволит "точно исследовать факты", которые исследуются "административным порядком", часто даже без допроса обвиняемых?

Одним словом -- из действительно и истинно трагического положения -- 69 профессоров попытались выйти своим обращением к студентам, но... по самому положению вещей -- обращение оказалось полным фальши и совершенно лишенным достоинства.

Имени К. А. Тимирязева {К. А. Тимирязев (1843--1921) знаменитый ботаник. В. Г. был его слушателем в период своего пребывания в Петровско-Разумовской Академии (1874-- 1876 г.) и навсегда сохранил к нему чувство исключительного уважения и любви. Т. выведен в "Ист. Моего Совр." т. II, гл. XXVI; он-же изображен под именем профес. Изборского в рассказе "С двух сторон" (т. IX наст. изд., см. также письмо к нему В. Г. от 25 июля 1913 г.).} нет под этим документом. Я знаю, что он искреннее других скорбит о "забастовках" и резче других говорит об этом студентам. Но очевидно он не дал своего имени для этого лицемерия и фальши.

Невольно является мысль,-- не даны ли профессорам какие нибудь обещания: пустите в ход свой благожелательный либерализм, а за то "получите возможность точного исследования и содействия приведению в порядок". Но если и так, то... не ясно ли будет, что это явится лишь результатом той самой "забастовки", против которой гг. профессора так вооружаются. Это будет лишь уступка движению. Если же и ее нет,-- тогда это просто нехорошая ложь и ничего больше.

Публика обращает внимание на то обстоятельство, что до сих пор не последовало никакого оказательства высочайшего внимания по адресу Боголепова. Никто из "высочайшей фамилии" его не посетил, нет сообщений, что бы царь посылал кого нибудь справляться о здоровьи и т. д. Тоже своего рода трагедия... Вероятно Боголепов страдает от этого, действительно обращающего внимания, пренебрежения не менее, чем и от раны.

"Один молодой чиновник (пишет мне знакомый из Петербурга), служащий в государственном совете, искренний патриот и убежденный консерватор очень огорчен этим обстоятельством. "Вот и служи после этого!".

Это, наконец, вызывает какие-то легенды: мне пишут, будто царь и наследник посетили, наконец, Боголепова, но... получен циркуляр, чтобы газеты об этом не упоминали ни словом!.. Что за чепуха?