Это было сразу после перевода места службы отца из Маньчжурии в Дарасун, в Забайкалье. Нас вначале поселили в одну комнату крайнего барака. Бараков всего-то было шесть или семь, там жили семьи офицеров. До самой военной части надо было еще метров пятьсот идти. Там был штаб отдельного батальона химзащиты, плац, казарма, склады, гараж, водокачка, магазин и клуб. Все было построено из бревен. Перед клубом был довольно глубокий овраг, и клуб стоял как будто на горке, а на другой стороне оврага стоял маленький домик связистов, с телефонным коммутатором, где сидел солдат и вручную соединял звонивших. Телефоны были полевыми в виде сумки от противогаза, но с ручкой, которую надо было крутить, вызывая, и трубкой с клапаном. Говоришь – нажимаешь, слушаешь – отпускаешь. Провода были полевые, просто шли по столбам, и в бараках тоже были такие же. Даже цвет провода был помню какой – с зеленой и синей изоляцией в каждом.
Каждый барак имел четыре отдельных входа с одной стороны и по два совмещенных, летних, с другой, где были холодные сени с небольшими окошечками над дверью, для света. Сенями пользовались зимой, используя как холодильник для хранения припасов. Замерзало, намертво! Холодильников не было. Барак, в итоге, имел четыре коммунальные квартиры по три комнаты с общей кухней каждая и невиданной по тем временам роскошью – выгребным туалетом типа люфт-клозет. Летом им пользоваться не очень хотелось, потому, что при снятии крышки "толчка", в нос ударял такой запах аммиака, что усидеть было невозможно. Поэтому все предпочитали летом сходить в «М-Ж» за сараями, которые были напротив бараков.В сараях хранили дрова. Уголь был насыпан прямо на землю у сарая.Бери - не хочу!
Весь городок был обнесен глухим деревянным забором из необрезных, некрашеных досок со стороны железной дороги и частично деревни, что была рядом, а это пара километров, а то и больше. Было не понятно, зачем? Ведь он кончался колючей проволокой дальше, которая была почти везде оборвана, а в углу забора, в сторону железной дороги и реки, была калитка, где все свободно ходили.В то же время, в части были и ворота и КПП с нарядом дежурных.
Между бараками стояли красные пожарные щиты с топорами, баграми и крючьями, бочки с водой и двуручные пожарные помпы. Летом пожарные бочки наполняли, а зимой их выливали, иначе они лопались от мороза. В этих бочках с удовольствием размножались комары, коих и так было предостаточно. Водопровода не было, и воду привозили для еды и стирки ежедневно, или через день в две железные бочки в каждой кухне, заливая их со шланга автоцистерны прямо через дверь кухни, зимой полностью её выстуживая, а летом напуская полчища комаров.
Так вот, однажды ночью, мать меня разбудила и схватив спящую младшую сестру Иринку и какие то узлы вещей и чемоданы, мы выскочили на улицу. Отец побежал в часть, над которой стояло зарево пожара. Все соседи с детьми тоже сидели на улице на узлах и чемоданах. Дети плакали со сна, и оттого, что сильно кусались комары. Всем было страшно, потому, что пламя было выше леса, который был кругом и подходил прямо к баракам.... Прибежавший солдат передал приказ командира:"Если огонь пойдет в сторону бараков, чтобы все уходили к реке через калитку".
Ветра не было вообще, и пламя вертикально уходило в небо. Как назло, было очень сухо и много дней не было дождя. Так и сидели до утра на узлах, когда пламя стало стихать, и к рассвету был виден только дым. Потом пришел отец и сказал, что сгорел клуб и повезло, что он за оврагом и не было ветра вообще, потому, что с трудом потушили загоревшийся от искр лес за оврагом, а так бы сгорел весь городок и бараки. Машина-то пожарная была одна, и ездила от водокачки на пожар и обратно, да ей еще помогала та цистерна, что возила нам воду домой. Пожар в тайге дело страшное. Мы затащили узлы и чемоданы назад в дом и заснули тревожным сном.
Днем, с пацанами сбегали посмотреть. Остались одни угли, даже толстые бревна сгорели. Внутри валялись обгоревшие огнетушители, видно их кидали в окна. Солдаты разгребали пепелище. Позже построили новый клуб, а все это лето, кино по субботам показывали на улице, после наступления темноты на сшитых белых простынях. Солдаты сделали лавки. Здорово! Только комары сильно кусают. Фельдшер детям выдал мазь от комаров, по баночке. Как сейчас помню, называлась - «диметилфталат». Её комары боялись, не то что нынешних мазей.
Пацанам провели инструктаж, чтобы не разжигали костров. Могли бы не говорить! Летом, в тайге, на любой дымок народ сбегался сам, с лопатами и срубленными ветками черёмухи и тушил дружно и быстро, благо почва была песчаная и можно было в любом месте закидывать огонь песком.
Довольно быстро нас переселили в другой барак, где выделили две комнаты. Я познакомился со всеми детьми и начал играть в лапту и футбол. Теперь в лапту не играют дети, а жаль! Очень подвижная и интересная игра, и девчонок брали играть. Я как-то, много лет позже, написал в газету "Комсомольская правда" просьбу, выслать правила, и получил их. Для потомков...
Свободное копирование
