Полгода прошло быстро, подступала отправка в войска. Войска служили своеобразным пугалом. Слухи о дедовщине наводили страх. Забегая вперед, скажу, что действительность превзошла ожидания. Нерадивых солдат командиры грозились загнать в самые поганые места самых поганых округов. Обещания сдержали. К тому же нескольким рядовым, и мне в том числе, присвоили только звание ефрейтора. Сержантское звание все же облегчает положение в армии, и все к нему стремились.
Ефрейтор никем не командует. Я до сих пор благодарен командирам за свое ефрейторство. За всю свою жизнь я ни для кого никогда начальником не был. Не командовал, не приказывал, не управлял, не руководил. Повезло! Понимаю, что без начальников и подчиненных мир рухнул бы. Но радуюсь своему личному везению.
Поезд вез нас, шестерых «харьковчан», в Среднеазиатский военный округ. Троих мы оставили в Кургане. То еще местечко. Остальные отправились дальше, в часть под Ашхабадом. Находясь в Туркмении, бригада ПВО сухопутных войск подчинялась штабу округа в Алма-Ате.
Итак, приехали, местечко Бикрова.
Жаркий осенний день. Длинное одноэтажное здание казармы. Перед входом клумбы, цветочки, скамейки. К новоприбывшим высыпала толпа старослужащих, «паханов» по местной терминологии. Вперед вышел какой-то коротышка, завел разговор с одним из наших, литовцем. Слово за слово, и коротышка ударил парня в лицо. Литовец, высокий и крепкий, надвинулся на коротышку. И тут же оказался в кольце старослужащих. Все стало ясно.
Пошли сдавать вещи в каптерку. По дороге попался салабон (молодой солдат) с пухлыми щечками. Один из паханов его остановил: «Раб, иди-ка сюда! Ты почему до сих пор мои портянки не постирал?» И отвесил пару оплеух по пухлым щечкам. «Ну, — думаю, — совсем интересно становится». Каптерку превратили в арену. Кольцо зрителей из старослужащих, впереди здоровенный казах. «Будем боксировать!» Начали с неповоротливого упитанного ефрейтора из нашей троицы. Казах быстро того ефрейтора вырубил. Наступил мой черед. Не тратя лишних сил, я только защищался, выжидая удобный момент. Казах рассвирепел и перешел к драке ногами. Круг зрителей сужался... Тогда я правдоподобно изобразил нокдаун. Через десять минут покинул каптерку, пришел в штаб части и доложил дежурному офицеру о происшедшем. Что тут началось! Разумеется, офицеры знали об отцовщине (дедовщине) в части. Но «не замечали», так им удобнее. А тут средь бела дня, открыто докладывают об избиении средь бела дня! Сбежались командиры, построили роту и сделали личному составу внушение. Главные слова: «Не трогайте ефрейтора!» Что мне и надо. Но командиры ушли, а я остался...
Казарма гудела. Паханам открыто бросили вызов, такого они еще не видели. На всеобщее негодование и угрозы я твердо заявил: «Ваших ****ских порядков не признаю».
— Как, и портянок паханам не постираешь?
— Нет.
— И подворотничок не подошьешь?
— Не подошью.
— Ничего-ничего для них делать не будешь?
— Ничего!
Пробовали надавить на чувства.
— Как же так, товарищей сдавать!
— Не вижу никаких товарищей, только рабов и рабовладельцев.
Тут, кстати, выяснилось, что у того молодого, с пухлыми щечками, фамилия Рааб. Он из казахстанских немцев, как и многие в части. Сути дела это не меняло.
Согласен, мой вызов доблестным не назовешь. Настоящий герой кино перебил бы полказармы, а не бегал к офицерам. Криминальный герой порезал бы кого-нибудь и отправился в тюрьму. Или на тот свет, прихватив с собой парочку врагов. Что делать... Я еще не дорос до этого.
Свободное копирование
