Мне было 14 лет, когда произошла Февральская революция — единственно подлинная революция в России, освободившая страну и народ от самодержавия. В нашем доме всегда много читали и говорили на политические темы, собирались и спорили сторонники различных партий, и мы, молодежь, хорошо знали все партийные программы — от крайне правых до крайне левых. В этом плане у нас царила полная свобода мнений и уважение к суждениям других, если они были искренними. Как я уже писала, отец наш ни в какой партии никогда не состоял, но по своим взглядам и убеждениям, как большинство тогдашнего земства, ближе всего был к правым эсерам.
О том, что в Петрограде происходят «беспорядки», мы узнали задолго до того, как в Рязань поступили центральные газеты. Городские власти волновались, это чувствовалось в самой атмосфере городской жизни, а московские газеты, вышедшие 28-го февраля 1917 года, нам принесли только в одиннадцать часов вечера. Помню наше бурное ликование: «Победа! Революция совершилась!» Мы прикрепили газетные листы булавками к обоям и украсили их красными флажками. На следующее утро брат-гимназист вместе со своими товарищами пошел отбирать шашки у городовых.
Я училась в частной женской гимназии Екимецкой, лучшей в городе. Вера Павловна Екимецкая, сторонница партии кадетов, собрала нас в актовом зале и торжественно объявила: «Монархия пала. Теперь у нас республика». В городе был праздник, на улицы вышли толпы людей с красными бантами, красными флагами, всюду слышались радостные восклицания, и люди обнимались, как на Пасхе... Много позже, в 1968 году, слушая ночами западные радиостанции, рассказывающие о событиях в Праге, я со спазмом в горле вспоминала о таком же ликовании на улицах нашего города по поводу долгожданной свободы, и предвидела, что чехи так же не сумеют ее защитить и сохранить, как не сумели сделать это мы в 1917 году.
Свободное копирование
