В мае я взялся за текущие предметы, переписывал пропущенные лекции, выяснял непонятые вопросы и к началу весенней сессии уже был во всеоружии. Теперь весь математический аппарат, используемый в теории упругости и других предметах, был мне знаком, потому что я уже сдал все математические дисциплины. И не просто сдал, – я в них досконально разобрался и запомнил.
Все-таки, наверное, у меня была склонность к математике. Но еще больше мне нравилось применение математики к физике и инженерным дисциплинам. На мой взгляд, к решениям можно было применить такие слова, как изящные, красивые. Когда удавалось получить точное решение какой-либо системы дифференциальных уравнений, их называли именами тех ученых, которые эти решения находились, и это казалось мне правильным.
– Придет время, и я тоже найду точное решение какой-нибудь трудной задачи, – мечтал я.
Сессию я сдал без особого напряжения, и по всем предметам получил, к удивлению преподавателей и студентов моей группы, отличные оценки. Удивились и в деканате физико-механического факультета. Они тоже не ожидали от меня такой прыти. Сдать на отлично 8 предметов в течение семестра и еще 6 в сессию. Я думаю, это был рекорд. Жаль, что такие рекорды не фиксируются. Зато родители восприняли это как должное.
– Я и не сомневалась в тебе, – сказала мама.
– Молодец, сынок, – подал свою реплику и папа.
А Любочки в это время в Ленинграде не было. Она сдала последние в институте экзамены в мае, и в июне была на преддипломной практике в Москве. Я писал ей письма, – она отвечала. И я снова был счастлив.
Свободное копирование
