Среди рабочих - 27

   Время шло... Я втягивался в работу, приглядывался к людям, привыкал к порядкам...

   Прошел май, подошла первая "получка".

   В воскресенье, часу в девятом утра, все рабочие собрались в полутемной передней, толкаясь и напирая друг на друга... В контору из передней вела стеклянная дверь, в которую видно было все, что там делалось...

   Какой-то коротко подстриженный молодой человек с маленькими усиками, закрученными кверху, -- как оказалось, конторщик, -- строчил что-то, наклонив голову налево и высунув немного язык, в толстую книгу... Управляющий ходил по комнате из угла в угол, курил сигару, изредка перебрасываясь словами с нарядчиком, стоявшим в подобострастной позе около порога.

   Ждать нам пришлось долго... Управляющий нарочно испытывал наше терпение... Мы стояли кучей, не смея присесть, шопотом, как наказанные дети, разговаривая между собой, и были похожи не на людей, пришедших получить свои трудовые деньги, а скорее на золоторотцев, ожидающих, когда им выкинут по пятаку на помин благодетеля. Что-то рабски-приниженное чувствовалось в рабочих. Вытянув шеи, испуганными глазами заглядывали они в контору, и стоило кому-нибудь возвысить несколько голос и заговорить не шопотом, -- на него сейчас же набрасывались другие.

   -- Тише, ты! -- раздавался со всех сторон сердитый шопот. -- Чо-о-рт! Куда пришел?.. К жене, что ли!.. Деревня! Из-за тебя неприятность выйдет, лешман!

   Наконец, управляющий подошел к конторке, остановился и махнул рукой нарядчику. Последний, как хорошо выдрессированный холуй, со всех ног бросился к двери и открыл ее настежь.

   -- Ти-и-ише! -- произнес он шипящим голосом, вытягивая губы.

   Рабочие, и без того стоявшие тихо, окончательно замерли.

   -- Журлов! -- крикнул управляющий.

   -- Кузнец! Журлов! -- повторил наоядчик, -- иди.

   В контору вошел кузнец и остановился у порога.

   -- Ты что же это, брат, а? -- глядя на него из-за конторки, громко заговорил управляющий, -- а?

   -- Чего изволите-с? -- произнес кузнец.

   -- "Чего изволите-с!" -- передразнил его управляющий и вдруг закричал: -- Ах ты, негодяй! Мерзавец! Вон! Чтоб духу твоего в имении не было! На твое место уже найден другой... Геннадий Иванович, сколько ему, подлецу, приходится?

   -- У него вперед забрано-с! -- ответил конторщик. -- Приходится ему 2 руб. 75 коп.

   -- Негодяй! -- снова закричал управляющий, -- скандалист, пьяница! Почему не пришел встречать князя?.. Ка-а-ак ты мог ослушаться! А? Как ты смел отрубить хвост у собаки?.. Кто науськивал Соплю бить жену... а? Я, вот, сейчас урядника позову!.. Вот твои деньги... п-шел!

   Кузнец молча, с покрасневшим лицом, подошел к конторке, взял деньги, сунул их в карман и сказал:

   -- Спасибо!.. -- И вдруг, перекосив рот, добавил: -- Что ж ты, сво-олочь, до сих пор молчал? Я б уж давно место себе нашел. Чорт паршивый, немецкая образина... провались ты и с кузней своей, тьфу!..

   Он плюнул, повернулся и пошел к двери...

   -- Помни! -- вдруг, повернувшись и погрозив кулаком нарядчику, крикнул он. -- Помни!.. Найду тебя! -- и он вышел, хлопнув дверью в сенях так, что затряслась стенка.

   -- Головой бы эдак стукнулся! -- произнес нарядчик. -- Разбойник!

   -- Держите его! -- завизжал управляющий, точно прибитый щенок. -- Связать его!.. Урядника...

   Он, как ошпаренный, выскочил из-за конторки и бросился к двери... Нарядчик подскочил к нему и осторожно придержал за руку.

   -- Батюшка-барин, -- заговорил он чуть не со слезами,-- плюньте на него... Батюшка-барин, -- собака лает, ветер носит. Спалит, мошенник, со зла наделает таких делов... Плюньте, не тревожьте себя из-за всякой, с позволения сказать, стервы-с!..

   -- Как он смел! -- кричал управляющий, топая ногами.

   -- Наплевать-с! Право, наплевать-с, -- твердил нарядчик, -- будьте покойны-с, мы его найдем. Не тревожьте себя... Стоит ли, помилуйте-с!..

   -- Чтоб духу его не было!.. Слышишь?.. Если увижу, так и тебя к чорту...

   -- Будьте спокойны, не заглянет... За пять верст обходить будет...

   Управляющий, фыркая носом и тараща глаза, весь красный, снова встал за конторку и закричал:

   -- Сопля!..

   -- Сопля! -- как эхо, повторил нарядчик.

   Худой, длинный, страшный, Сопля переступил порог и остановился, наклоняя голову и глядя в пол.

   -- Ты что, -- закричал на него управляющий, -- чо-о-орт! А? Ах ты, морда!.. Да я тебя!.. Сколько ему? -- обернулся он к конторщику.

   -- Все-с!

   -- На, вот, получи три рубля... Остальные за конторой... П-шел!..

   -- Помилуйте-с,-- произнес Сопля.

   -- Во-о-он! -- закричал управляющий. -- Пьянствовать тоже... Мер-р-р-завцы!..

   Получив свое "жалованье", я вышел вместе с Культяпкой из конторы и на пути в кухню спросил у него:

   -- Что это, всегда деньги выдают вот эдак: с криком и руганью?

   -- А ты, вот, погоди, что по осени будет, -- ответил он, -- или зимой... Не приведи бог!.. Того гляди, в рыло за свои кровные получишь... Ей-богу. Зимой нашего брата жмут, как в жоме... не дыши. Теперь еще что... Теперь царство небесное!.. Теперь мы им нужны... Н-да. А зимой, -- он махнул рукой,-- что дадут, то и ладно, и не спрашивай... А коль чуть что -- за ворота! "Вас, говорят, как собак паршивых, сколько угодно. До Москвы не перевешаешь". Что толковать... дело известное... везде эдак-то... Нам, видно, одна, милок, честь: в рыло, да "дурак", "мужик", "пьяница", "сволочь"! Эх-х-хе!.. Ну, как же быть-то?.. Раздавить, что ли, по махонькой, а?.. Унеси ты мое горе, а?.. Вмазывай к Лизке... ей-богу, а?.. Чте уж... плачешь, да пьешь. Один просвет, истинный господь!