Пельмени

Самое любимое и желанное блюдо из детства.

 Не полуфабрикаты из смеси химических элементов и мяса диковинных зверей.

 А настоящие домашние пельмени эпохи развитого социализма.

 Первую свою порцию я слепила где–то в возрасте 4 лет.

 Бабушка просто посадила меня рядом с собой и показала процесс.

 И процесс пошёл.

 С этих пор, если не было поста, я регулярно "раскручивала" бабулю на пельмени нытьем и уговорами.

 Мясные, грибные, картофельные - я мела всё подряд.

Даже не знаю, что доставляло больше удовольствия – еда или процесс создания.

 Но, через три года, любимое блюдо исчезло из моей жизни.

 Хватит пальцев на руках, чтобы сосчитать «пельменные ужины» в детском доме, за девять с половиной лет.

 А потребность–то осталась. Поэтому, когда, однажды, в каникулярные дни, устроили грандиозную лепку пельменей, я была рада.

 Работать пришлось долго. Кроме основного звена воспитанников, нужно было накормить ещё дошколят и сотрудников детдома, а это не один десяток человек.

 Проведя полдня в муке и фарше, я, наконец–то, получила, на ужин, десять долгожданных пельмешков.

 В первый раз, я проглотила их моментально и осталась сидеть и глазеть по сторонам, с чувством обманутого ожидания.

 Добавки нам не полагалось.

 На следующий раз, который случился очень не скоро, я учла ошибку и ела долго - «с чувством, толком и расстановкой», откусывая маленькие кусочки и гоняя их во рту.

Но, через десять минут, десять пельменей всё-таки закончились, а чувство обманутого ожидания осталось…

 К счастью, существовали летние каникулы – во время которых, родственники иногда забирали меня погостить, где-то на месяц.

 Повторюсь, что сестру они никогда не брали, и обида за это, до сих пор, живёт во мне.

 Так вот - домашний месяц неземного счастья являлся ещё и источником «пельменных обедов и ужинов».

 Тётя, будучи инициатором моих визитов к ним домой, часто готовила это блюдо внукам - моим племянникам.

 Обычно, у неё квартировал старший, Женя. Мы были ровесниками, и предполагалось, что наше общение пойдет только на пользу.

 Могу клятвенно заверить, что так оно и было.

 В отличие от племянника, я обладала хорошим аппетитом.

 Для него же каждая трапеза превращалась в каторгу.

 Переживающая тётя выворачивалась наизнанку, чтобы завлечь его чем-нибудь вкусненьким.

 Я смотрела на клубнику со сливками, настоящий майонез, говяжьи языки и запоминала названия - такие продукты, в меню детского дома не входили…

 Надеясь разбудить аппетит внука, тётя усаживала нас друг против друга и ставила перед нами тарелки с пельменями.

 Проклятое число десять преследовало меня и здесь. Для племянника это была «неподъёмная» цифра, для меня же ничтожно маленькая.

 Увидев ненавистные пельмени, Женя скисал; на его лице появлялось такое отвращение, как будто ему положили гусеницу.

 Но меня подобным не проймешь, для меня главным было - продлить удовольствие.

Тётя, с надеждой, смотрела на нас и ждала чуда.

И дождалась.

Так как, из своих соображений, я тоже ела медленно, то в какой–то момент, ей пришлось выйти из кухни по делам.

 Не караулить же нас вечно.

За эти несколько минут, мы с племянником поняли друг друга без слов.

 Когда тётя вернулась, обе тарелки были пусты.

 Все были счастливы – и Женя, и его бабушка.

 Но, особенно, я.