Начало светать, а мы все не могли решить, что делать дальше. Я уже покаялся, что взял этого Гурьяна. Сердцем чувствовал, что надо идти вперед, и все четверо были такого же мнения, но Гурьян ни в какую не соглашался. Пришлось нам, помимо своей воли, сворачивать домой. Гурьян начал меня расспрашивать:
-В какую сторону нам свернуть, чтобы выйти домой?
-Прямо на юг, - ответил я, - и нисколько не сворачивать.
-А почему ты так в этом уверен?
-Я помню еще ученическую карту по географии. Помню Яблоневый хребет и реки, которые с него берутся. Одни текут на восток в Амур, а другие, как Олекма и Витим – на запад, в Лену. У меня хранится небольшая схема на клочке бумаги, как мы пошли из Зилова и в каком направлении. Получается форменная конская подкова. И отсюда, чтобы соединить концы подковы, надо идти прямо на юг.
Я показал всем бумагу с нарисованной схемой, и все согласились со мной.
Инструмент сложили в приметном месте, сани бросили, а коня решили еще провести дня два, потому что оставалось еще немного мяса от первого коня.
Мы оставили свой табор и пошли в гору на юг, но имели в виду вернуться, поэтому делали затесы на деревьях.
Снег становился все глубже, идти было все труднее и труднее, тем более, что приходилось подниматься все время в гору. На горизонте виднелись голые скалы, которые называли гольцами, на них не было никакой растительности. Снег там лежал до июля и августа, а на некоторых вершинах вообще не таял. На второй день мы подошли к этим гольцам, остановились на ночлег, решили заколоть второго коня, мясо у нас уже кончилось, чувствовалась огромная усталость.
Мясо мы переварили, чтобы выбросить кости и не нести лишний груз. Гошка пошел охотиться, он видел следы сохатого, но убил только глухаря. Мы его обработали, как и коня, решили хорошо поесть и отдохнуть, предстоял трудный переход через хребет.
Тронулись мы в поход уже без коня, разместили мясо по котомкам, а из кожи сделали наколенники, штаны у всех продырявились. Они сильно рвались, когда мы шли в ельниках, которые встречались по марям .
Около гольцов снег стал еще глубже, доходил до колен и выше, идти было очень трудно. Продвижение вперед стало наполовину медленнее, чем когда мы шли по реке. Расход продуктов пошел быстрее, а силы наши таяли еще быстрее. Тут мы стали впадать в уныние. Уж на что Гошка всегда был веселый и разговорчивый, и тот стал задумчивым. Он сетовал на то, что ему не удавалось подстрелить зверя.