Шуколово делится на верх и низ. Его единственная узка тенистая улица очень круто спускается с горы в долину Икши. Церковь XVII века с прямой колокольней стоит на вершине. Мы застали ее еще открытой, видели свечки и березки в Троицын день; через два года ее закрыли, загадили, разбили окна, растаскали оригинальную белую ограду, потом рухнула крыша, остов зарос бурьяном и крапивой. Около церкви большой пруд, сплошь заросший ряской, окаймленный валом с вековыми вязами. Далее тонут в лопухах, лебеде и полыни конюшня, коровник и свинарник. Шуколовский овраг (длина 3 км) с ручьем на дне глубок и дик, на крутых склонах его дуб, клен, осина, береза и ель; есть просветы и лужайки, с них виды на противоположную гору и деревню Новлянки - но чем глубже, тем глуше он и в середине почти непроходим. На самом краю оврага стоит очень нелепое деревянное здание с надстройкой, так называемый "Савенар": это остаток дома князей Волконских (декабрист Волконский жил здесь после ссылки). В конце XIX века его купил француз, коммерсант Савенар; после революции комитет бедноты поселил в нем постороннюю голытьбу, пьяниц чернорабочих, наводящих теперь страх на все село. За околицей луг, кладбище и поля.
Шуколовские аборигены делятся на два "клана" - Широковых и Талеевых с примесью Власовых. Все опрятны, как немцы, трудолюбивы, как китайцы, одинаково зажиточны и дружелюбны. Избы чистые и прочные, стоят на склоне одна под другой. Трагедия раскулачивания миновала их оттого, что все жители - родичи и середняки: почуяв беду, благоразумно вступили в колхоз и взялись за дело, еще больше разбогатели. Стадо небольшое, но упитанное, чистое; на трудодни получают много, как ни запутан этот расчет на ... Так было до нового бедствия - укрупнения колхозов при Хрущеве. Оно и загубило советское сельское хозяйство... Объединяли по двадцать-двадцать пять деревень, ликвидировали отдельные хорошие фермы, включали пьющих, ленивых, как в Данилихе, бездельников. Шуколовские работяги возмущались и потеряли "охотку" на них работать; все начало приходить в упадок - впрочем, это случилось гораздо позже.
Рядом с нами бывший дом священника. Его отдали леснику Тягачеву, мужику хитрому и жестокому; бьет жену и животных, спьяна отрезал нижнюю губу своей лошади. У него шесть сыновей, все в папашу. Самый озорной - Васька, младший. В те годы сезонные пастухи "стояли на череду" у хозяев по двое-трое суток. В Шуколово приходил старик из Твери со своим шестнадцатилетним внуком-подпаском, простодушные берендеи. И вот поздней осенью Васька Тягачев, балуясь с отцовским ружьем, прицелился через стол и убил наповал этого мальчика. Дело это Тягачев-старший замял водкой и взятками... Старик ушел навсегда, и на заре замолкла у нас нежная мелодийка его свирели...
Рядом на горе изба вдовы Аксиньи. У нее спасается от притеснений бывша монахиня мать Ариадна; помогает по хозяйству, бьет, стегает ватные одеяла; потихоньку ночуют еще две матушки; никто не доносит - грех... Пониже стоит дом Алексея Широкова и его злющей бабы Настасьи. Еще ниже Настя Талеева, у нее живут на даче Кудряшовы. Еще ниже - изба Феклы Талеевой, с маленькой пристройкой сзади - два оконца в огород и вид на заказник. Посередине спуска - глубокий колодец с валом, цепью и дубовой бадьей, "бабий клуб", за ним уже низ. Там живет в родовой избе мать Федосея, бабушка Прасковья, женщина умная и волевая. От нее я узнала несколько местных слов: салушка - чуланчик для дров; салощая - жадная (корова, овца); молосина - все молочные продукты; молины - свадебный обряд, еще бытовавший в Шуколове (молодые обходят дворы, молят-просят на жизнь, им подают деньги); мелис - сахар (срав. шведское melis "сахар" и французское melis "сахарная голова", а также греческое melissa - трава-медовка, все со значением "сладкий"). Против Прасковьи дома Марьи Степановны Широковой, Малашки и других, всех не перечислишь, бумаги не хватит. Деревня кончается у низкой поймы реки Икши.
Свободное копирование
