В 28 году, в июне месяце, я один без семьи переехал на родину с 5 ульями пчел, поселился у соседа, пчел поставил напротив своего дома в косогоре у ручья, у своего старого овина. Ручей весь в тугую был забит строевым лесом, т к во время весны вся Двина в тугую была запружена строевым лесом. Под караулку пасеки я занял свой старый овин, прорезал окно, острогал стены, спал ночью и в то же время следил за ульями. Прихожу к ульям, а тут лежат огромные комья сухой глины, и у одного улья проломлена крыша. Видимо, глина летела с горы, и злоумышленники хотели сшибить с колышков улья. Это огорчило и насторожило меня.
Стал я замечать, что трое соседних ребятишек шепчутся и следят за мной. Большой палец правой руки не давал мне покоя, особенно ночью, и я не находил покоя, бродил по полям куда глаза гладят. Костный панориций требовал операции. Ночью я ушел, не зная покоя, в поле и задержался, вероятно, ребята выследили меня в этот момент и нарушили всю мою пасеку: изо всех 5 ульев рамки повынимали, часть набросали в воду, пчелы кучами лежат на земле, часть сидят без рамок в ульях. Собрал все рамки, 30 рамок не хватает. 2 рамки нашел в воде. Добавил запасных рамок, собрал в два улья ползающих пчел, посадил в ульи, не рассчитывая, что живы матки, считал, что все погибло. Пошел заявить в сельсовет и прямо указал, что пасеку разорили трое: Александр Шиловский, Михаил Карпов и Владимир Журавлев. Сельсовет сообщил в район.
Я попутно зашел в больницу на перевязку пальца. В ожидании очереди сижу и вижу: двое из воров приехали на телеге — Шиловский и Карпов — и не могут подняться на крыльцо, их ведут под руки — они не могут шагать. У обоих лица распухли, нос раздуло, как пузырь, шея сравнялась с подбородком, говорят шепотом, нисколько не похоже на человека. Фельдшер В. Коржавин дал направление в Черевковскую больницу.
На следующий день из района приехал какой-то представитель, осмотрел место пасеки, опросил меня, посмеялся над ворами, что не сумели сделать дела — ведь только бы вылей ведро воды в улей и свободно бери рамки, а крайне неопытные юры — напоролись на такую беду.
В больнице воров допрашивали, и из показаний сельсовет узнал: шли мы вечером по деревне, а пчелы Ивана Степановича набросились на них. Такое событие быстро распространилось по всем учреждениям. Родители воров пришли ко мне с угрозами подать на меня в суд, если я добровольно не уплочу ворам за дни работ, за время, проведенное в больнице в горячее время сенокоса. Я прошу их посмотреть пасеку и на работу ваших сыновей. Я не думал, что они останутся живы, говорится, что человек может перенести не более 65 ужалений, а юры приняли их тысячи. Пчелы изжалили им все тело, проникли в рукава и штаны и рубахи.
Через 3 недели воры были уже дома. Не знаю, ставилось ли им в вину такое преступление, а, может быть, потому что пасека дьякона-лишенца, то нет для них и преступления. Опыт научил их, как нужно грабить пасеку безнаказанно. Все трое комсомольцы: Шиловский — сотрудник НКВД и тайный агент. Все колхозники боятся его, как способного на всякое грязное дело.
Вскоре все выяснилось. Когда стали расти в лесу грибы, люди стали приносить из лесу куски пчелиных сотов и рамки ко мне на дом, спрашивая, не твое ли это? Да, мое, говорю. Выяснилось и то, почему В. Журавлев не пострадал от пчел, оказалось, что он стоял на карауле. Тогда медосбор еще не наступил, в ульях меду было не более килограмма — все была черва и воры унесли черву вместо меда. Говорила ли в них хоть сколько-нибудь совесть: принять на себя такой позор перед всеми служащими района, но, оказалось, нисколько не отразилось на них, что будет видно из дальнейшего.
Свободное копирование
