Что сулило нам будущее никто не знал. А приближалось время грозное. Начались диспуты на религиозные темы. В Красноборске организовался союз «воинствующих безбожников», печатались плакаты «воинствующая церковь». Появился и рейсировал броненосец «Светлана» с оркестром. Слышим — начались аресты торговцев и богатых мужиков.
Опять собрания всех граждан по обложению коров молоконалогами по 25 пудов с коровы, но население упорно не принимало. Тогда налог увеличили до 40 пудов с коровы, а с лишенцев 60 пудов. Кто на собрании публично высказался против — были арестованы и отбыли по одному году заключения.
Псаломщический церковный дом отобрали под школьную ночлежку. Мне было дано 24 часа сроку на выселение. Поместился в ближайшей деревне, перегнал корову и перевез 3 улья пчел в подпол новой квартиры. Зимовка для пчел хорошая.
Слышно, что в Архангельске сильный голод, люди поехали из Архангельска и других городов променивать на хлеб вещи из одежды и прочего. Теперь положение мое при Церкви при непосильном 5000- налоге грозило мне, что опишут все мои пожитки и продадут с аукциона.
Я с горестью решил оставить свою церковную службу и переехать на родину в выстроенный братом дом. Я рассчитывал, что, освободясь от церковной службы, буду освобожден от налога или хоть часть его скинется, но ошибся — нисколько не скинули.
Прежде, чем переселиться на родину, я сходил спросить согласия соседей на мой переезд. Собрались все соседи, я рассказал про свое тяжелое положение, что мне некуда деться с семьей 8 человек, и я хочу вернуться в свою родную деревню на свое родное пепелище. Бригадир: «Кто за то, чтобы Карпов переехал к нам в деревню, поднимите руки».— Никто не поднял руки.— «Кто против?» — все подняли руки. Слышу такой разговор: не захотел работать топором в деревне, уехал на сладкие пироги в церковь махать кадилом. Горько было выслушать такие упреки.
Другого выхода из положения не было. Вот тут-то, видя мое безвыходное положение, и стали посещать меня учитель местной школы и снявший с себя сан дьякона на диспуте в Красноборске Дмитрий Чецкий, советовать мне принести раскаяние — скинуть с себя сан дьякона, и тогда скинется налог, устроят на работу, и дети будут приняты в школу на дальнейшее образование. Не лежало сердце стать на такую дорогу.
Подумали с супругой, поплакали, но совесть твердо говорила, что ведь это иудино предательство и есть, нарушить присягу, данную пред Крестом и Евангелием при рукоположении, и быть таким же иудой, как Дмитрий Чецкий! Нет, уж лучше поедем на родину против желания соседей в недостроенный дом брата.
Пчел весной пришлось выставить на заполье в лес и нанять караульщика, т к в деревне нет места. Вручили анкету с вопросами об отношении к религии, власти, семейно-имущественное положение, происхождение и прочее. Пчелы благополучно перезимовали, отроились и дали два роя и по 2 пуда меда. Сенокос отобрали, а пахотную землю разрешили засеять (здесь имелось в виду отобрать у меня урожай хлеба, и отобрали). Пришлось, как цыгану, просить по дворам по клочку сена для своей коровы. Я соседям в Ляхове на родине не объявил, что у меня есть 5 ульев пчел из боязни, что они не примут меня на родину (все равно не приняли). Налог наложен непосильный — 5000 рублей. В дальнейшем описании видно будет дальнейшее наше положение.
Свободное копирование
