В Госпитальном переулке - 2

   Обосновавшись в городе, отец с матерью поступили в недавно открытый Строительный институт: отец - на второй курс, мать - на первый. Кроме того, отец немного подрабатывал на строительстве стадиона «Динамо» на Французском бульваре. Но долго проучиться в институте им не пришлось: мать сама ушла перед моим рождением, а позже отца с позором выгнали из института, когда он из-за «политических разногласий» вышел из партии. Мама периодически училась на курсах английского языка, работала в коммунотделе съемщицей постоянно перестраивавшихся на окраинах города одноэтажных домов, позже - кассиром в Торгсине (магазине «Торговля с иностранцами»), но чаще всего занималась только домашним хозяйством. Когда мы с Мишей были маленькими и мама работала, смотреть за нами приходила днем бабушка или, чаще, мама отводила нас к ней. С пяти лет, в течение двух лет, я с Мишей ходил в детскую группу (в ней было десять малышей) к Эмилии Георгиевне, жившей на Отрадной в доме Орлова. Здесь мы играли, ели принесенные с собой завтраки; в хорошую погоду гуляли в саду или на пустыре у морского обрыва. В начале века там были особняки, виллы и дачи богатых горожан, но перед Первой мировой войной в результате оползня часть дач съехала вниз, другая - была разрушена глубокими трещинами осевшего грунта. Деревянные части разрушенных домов жители растащили на дрова, каменные, позднее, использовали для строительства сараев; и уже вскоре после окончания гражданской войны уцелевший участок земли превратился в пустырь, на котором паслись коровы и козы жителей ближайшего района города, играли ребятишки. Эмилия Георгиевна, немка, минут десять-пятнадцать в день учила нас иностранному языку: сидя за обеденным столом, мы повторяли за ней немецкие слова; но составлять даже простейшие фразы так и не научились.

   Живя у моря, летом мы с Мишей и с кем-либо из родителей или тетей Марусей почти каждый день, обычно утром, ходили к морю на пляж. На лето из Ленинграда приезжал наш двоюродный брат Володя, мой ровесник, и в его компании жизнь становилась веселей. Мама рано научила Мишу и меня читать, но писать не учила, считая, что это для нас преждевременно. В группе Эмилии Георгиевны мы много рисовали, и я всегда подписывал свои рисунки печатными буквами, добавляя к своему имени и фамилии различные клички, которыми меня щедро награждали.