Autoren

1427
 

Aufzeichnungen

194041
Registrierung Passwort vergessen?
Memuarist » Members » Zynayda_Malygyna » Из воспоминаний обывателя

Из воспоминаний обывателя

19.08.1991 – 20.08.1991
Усть-Омчуг, Магаданская, Россия
 19   августа 1991 года  глазами обывателя. 

Страна еще находилась в глубоком сне, когда новость о перевороте ошарашила меня  в полном смысле этого слова  с самого утра. Это известие  я  услышала  по радио, собираясь утром  на работу.  Оно  прозвучало, как гром с ясного неба.  В голове родилась сразу первая мысль:
- Не верю. Только Горбачев дал глоток свободы, и на тебе. Уж если моя обывательская душа не воспринимает того, что происходит в стране, думаю, те, кто живет в Москве, не допустят возвращения в прошлое. 
С этой внутренней убежденностью я пришла в школу в этот необычный  для меня, да и не только для меня,   августовский  день.  Коллеги и работники школы  стояли на улице, создавалось впечатление, что сегодня не до работы.  Обратила сразу внимание, что все, от уборщицы до директора, были возбуждены сообщениями   о происходящем в стране. Ни одного человека не было равнодушного.  На школьном крыльце  меня остановила   уважаемая всеми в школе  уборщица Екатерина Юрьевна  Урангина,  почти безграмотная женщина,   с вопросом:
-Зинаида Геннадьевна, что происходит. Чего ждать? Мне страшно. 
- Зачем  она  задает  мне  этот вопрос, как будто от меня что-то зависит, откуда у нее, никого,  ничего и ни при каких режимах  не боящейся,  появился страх,- думала я про себя, заходя вместе с ней в здание школы и отвечая ей на ходу.   
- Чего  вам  ждать, Екатерина Юрьевна? - Вопросом на ее вопрос ответила я  -Восемьдесят рублей, которые вы  получаете за свой неблагодарный труд, у вас точно никто не заберет.  Да и  за  вашу  правду, дорогая Екатерина Юрьевна,   дальше Колымы вас не отправят. Так что вам нечего бояться.  
- Я никогда никого не боялась и  никого не боюсь, Зинаида Геннадьевна. –оправдывалась она  за неудачно заданный мне вопрос.- За правду я всегда постою. Вот только грамоты у меня маловато. Правда  для меня, что для вас - грамота.   Жаль, что в институте не дали  вам    этой  правды. И учеников вы не тому учите. Уважаю вас только за то, что Боженька  терпение  вам дал.    А  я  бы их всех шваброй поубивала. Нормально даже на унитаз сходить не могут. Вам надо сначала их этому учить, а потом всему остальному. 
Она бы  еще долго советовала  мне, как учить и чему учить, но разговор я опять перевела на события происходящего дня. 
- Да к  чего вы  тогда говорите, что вам страшно. Лучше скажите, дорогая вы наша и уважаемая  Екатерина Юрьевна, ваше народное сердце   правдолюбца  кому сегодня  доверяет - Ельцину или Горбачеву? 
-Конечно, Ельцину. Горбачев уже надоел. Возит свою расфуфыренную Раечку везде. До чего дожили, мыло по талонам. Я здесь, Зинаида Геннадьевна, давно живу. На Севере, чтоб не было мыла. Мы  икру красную ели -не хотели.  Конечно, как ты там назвала  его фамилию?
-Ельцин
-Да-да. Он самый.  Мой муж – грамотный. Он говорит, что от него будет больше толка. Он за справедливость борется, а эти, дармоеды,  его не хотят. 
 Ее народному сердцу можно было доверять. Именно   оно  возвышало ее, необразованную,  в глазах остальных,  помогало сохранить ей  в своей душе   внутреннюю свободу. К мнению этой безграмотной  трудяги, проработавшей в школе уборщицей более тридцати лет, прислушивались не только директора школ, которые в отличие от нее часто менялись ,   уважали его и  учителя, а секретари райкома партии любого ранга побаивались эту сумасбродную, плохо выговаривающую отдельные слова, женщину. Она могла за правду  и до Москвы дойти.  
- А в стране сегодня переворот, Екатерина Юрьевна,  только не могу сказать, кто захватит власть. Но знаю одно, кто сейчас за всем этим стоит, хочет возвратить нас в прошлое.  Обещания Горбачева, вы правы,    всем уже  надоели. Не только нам, простым обывателям,  надоела  его болтовня, но и чиновникам большого ранга. А Раисе Максимовне по этикету положено ездить с нашим президентом. Хоть на одну женщину приятно посмотреть,- заступилась я за нашу первую леди страны. -  Подождем дневных новостей.  Но можете быть уверены в одном, что жить лучше мы с вами не будем, кто бы ни пришел к власти. А за правду будем бороться, как и боролись. Нам ведь с вами , я уже сказала, терять нечего.  Мое  богатство- ученические тетради, а у вас- швабра с тряпкой. На них никто не обзарится.   
 На этой пессимистической, не радующей ни себя, ни  Екатерину Юрьевну, ноте я уже  хотела закончить  наш разговор, чтобы приступить к работе. Но сухо продолжила:   
-Что бы в стране не происходило, моя дорогая,  мы обязаны готовить школу к новому учебному году. Спросят с нас, неважно, какая власть будет. 
      Так думала я,   рядовая советская учительница, исполняющая ко всему прочему еще и обязанности заместителя директора школы по учебно-воспитательной работе  и безграмотная уборщица  в то утро 19 августа 1991 года. Мы жили с ней  в далекой Магаданской области, в никем не знакомом поселке Усть-Омчуг, на расстоянии в  десять тысяч километров,  отделяющее нас  от столицы.    Меня, как и всех работающих вместе со мной коллег, волновало все, что происходило сегодня  в Москве.    Интуиция, однако,  подсказывала, что возврат к старому  исключен,  демократия, провозглашенная Горбачевым, должна взять верх.   
-  Где наш президент, почему он молчит, - задавала я себе этот вопрос. - Хоть и устали от его обещаний и топтания на месте, но сегодня он должен сказать свое слово. Где он, что с ним? 
     Неясность настораживала.   Работа в этот день не шла. Учителя  ходили  друг к другу из кабинета в кабинет с недоуменными лицами и мне, даже показалось, с явным любопытством дальнейшей развязки происходящего. Мы с директором даже поспорили. Я сказала, что к власти придет Ельцин. В чем он сомневался.  А я была уверена в  победе Бориса. Уж слишком явно было противостояние между  Горбачевым и Ельциным.    Если  в далекой Магаданской области, в нашем пятнадцатитысячном поселке,  население симпатизировало Борису Николаевичу, то уж Москва в подземках метро давно перечитала его  самиздатовскую” Исповедь…” Столица ближе  была  к закулисной правде. Мне было интересно,  как она, Золотоглавая, откликнется на происходящее?
      А в поселке c утра  молчали все телефоны. Директор пытался дозвониться хоть до одного знакомого ответственного лица.  Меня даже не удивило  то, что они не отвечали.  Исполкомовские работники высшего ранга почему-то срочно уехали в командировку. Куда только, никто не знал.   Все  выжидали.  А нам  оставалось  верить   сообщениям  “Новостей” по телевизору.   И поэтому  я, как и сотни моих земляков, придя с работы, были прикованы к  его экранам. 
    -Наконец-то пресс-коференция.  Среди них нет Горбачева. Все ясно, переворот.
Заявление, прочитанное Янаевым, ни в чем не убедило меня. Как это Горбачев не в состоянии вести дела государства? Он еще не “божий одуванчик” Какое может быть чрезвычайное положение в стране. Мы очень даже послушные граждане.
     Меня поразили трясущиеся  руки Янаева. Что-то не то. Доверия он не вызвал. И вообще, глядя на всех, сидящих за столом, было почему-то  жаль только одного - Стародубцева . Он никак не вписывался в эту чрезвычайную команду, и мне даже показалось, что он плохо  понимает, о чем идет речь. Я хорошо помню, что после их выступления, настроение у меня  было ужасное.
   -Боже мой! Коммунисты коммунистов предали. 
Чтобы хоть как-то немного отвлечься от происходящего, нехотя занялась домашними делами. Телефонный звонок  оторвал меня от мытья посуды. 
   -Зинаида Геннадьевна, Холодняк вас беспокоит. Видели пресс-конференцию. Кровью попахивает. Неужели Москва не отстоит демократию? Да, я, как историк, вам говорю, это и есть тот переломный момент в нашей жизни. Или они нас или мы их. Где  ваш земляк Ельцин? Он сейчас,  как никогда,  нужен в этой создавшейся ситуации. Я уверен, мы победим. Ну, пока, будем ждать дальше, как будут разворачиваться события. 
 Можно подумать, что победа зависит от нас: 
     - Смешно, мы победим. Я хорошо  понимала своего коллегу и знала, кто это мы.  Дух протеста и  свободы жил в каждом учителе.     Крови, конечно, не хотелось. А в том , что победа будет за теми, кто так долго боролся за нее, я была уверена. .  Жизнь надо было менять. Талоны- это позор нам. Да и дух перемен уже укоренился  в нашем сознании за время горбачевской перестройки в том долгожданном желании правды как прошлого, так и настоящего.  
   
20 августа,  наконец-то всем стало ясно, где  находится Горбачев. 
  -Бедный Михаил Сергеевич лицом к лицу столкнулся  с предательством, и кого, соратников по партии.-  невольно сочувствовала я  ему.-   Предательство-вещь коварная, я и на своем обывательском уровне сталкивалась с этой безнравственной нормой человеческих отношений. Хотя, мне кажется, они должны были  к этому уже привыкнуть. Там, наверху, душком попахивало всегда. Да и Бог с ними. Это не наш круг.  Что с нами-то  будет?- этот вопрос не только Екатерине Юрьевне, нашей уважаемой  уборщице.  не давал покоя, но и мне. 
    На работе опять  все разговоры были только о развивающихся событиях.  Никто уже и не думал о том, что не за горами первое сентября. Все строили предположения. Ни один человек в нашем коллективе не симпатизировал ГКЧПистам.  Мои коллеги были уверены в том, что долго они не продержатся у власти. Бесцельно проведенный день на работе опять  приковывал нас дома   к телевизорам. А  мой директор и дома мне не давал  расслабиться от происходящего. 
    -Зинаида Геннадьевна, Холодняк  опять вас беспокоит. Вы смотрите телевизор,  видите, что творится в  Москве.  Тульская  танковая дивизия  движется к центру Москвы.  Неужели армия будет воевать против своего народа? Хотя, я их тоже понимаю, им дан приказ. Что творится. Где ваш любимый Ельцин? Кто-то же должен остановить это безобразие?!
Положив трубку телефона и  выключив телевизор,   решила уйти к своей приятельнице, чтобы хоть как-то отвлечься от происходящего. Поболтать ни о чем с ней  не получилось, но договорились, что в субботу поедем в лес за грибами и ягодами. Что бы ни происходило в стране, а мы будем  жить.   
 Из  сообщений комментаторов  программы “Время” наконец-то стала ясна позиция Бориса Николаевича. Показали кадры,  где он  с танка зачитывал  воззвание к народу в окружении огромной толпы москвичей. Это уже радовало. Но дальнейшее развитие событий, где проливалась кровь, удручало.  Утро 21 ,как всегда,  началось с обсуждения происходящего вчера. Уже не было растерянности на  лицах коллег.   Мне показалось, что  они где-то внутри   уже радовались победе. Победе того духа свободы, который находился   не только внутри нас, но  и присутствовал уже  вокруг. Пусть пока это был хаос, но он давал надежду на духовное выздоровление, где честь, совесть и порядочность займут свое достойное место. Где, наконец-то,  школьный учитель на уроках  не будет врать сам себе. Сейчас, спустя пятнадцать лет, я понимаю, насколько мы были наивны. А  тогда  мы,  как дети,  радовались открытым дверям свободного пространства уголка  нашей Вселенной, который с 1917 года расплывался  на политической карте, именуемой как Советский Союз.    Сегодня Россия   смело заявляла всему миру о себе.   Мы радовались за нее  искренне и всем сердцем. И как было не отметить это событие.   
 Отпраздновали его и мы  со своей приятельницей Леной Ивановой, которая зашла ко мне на  обед, чтобы еще раз обсудить предстоящую нашу поездку в лес. Только я успела накрыть на стол, как   телефонный звонок  отвлек нас опять  от разговора. 
-Зинаида Геннадьевна!
-Я слышу, что это вы звоните, Константин Андреевич,- перебила я его.
-     Включайте телевизор, в Москве начался  митинг, посвященный победе демократии, новой России,  - проговорил он быстрым голосом, и в телефоне послышались гудки. 
-   Хорошо, будем и мы виртуально  участниками этого великого события.
  Мы с Леной переместились с едой ближе к телевизору. Настроение огромной толпы, хотели мы этого или не хотели, невольно передавалось и нам.   В душе была гордость за тех, кто отстоял свободу, гордость за москвичей. Хотелось обнять их всех и особенно тех, кто рисковал своей жизнью, защищая честь и достоинство страны. Самое время было выпить за их здоровье.   У меня была припрятана на черный день бутылочка водки, купленная по талону. Я предложила своей подруге:
-Лен, давай за победу наших выпьем по чуть-чуть. Ты знаешь, что  человек я непьющий, но ради такого случая не грех и выпить.  Представляешь,  мы – живые свидетели такого исторического события! 
     Сегодня, когда я вспоминаю  эпизод нашего с ней застолья, не узнаю себя.  Со стороны, наверное,   было смешно   смотреть на нас. Мы, абсолютно в психическом плане здоровые  женщины,  стояли возле телевизора, кричали, радовались, как дети, восхищались происходящим, при этом,  понемножку наливая в стопочки водочки  и выпивая за здоровье всех, кто стоял на трибуне и присутствовал на митинге. И даже не заметили, как потихоньку опустошили бутылочку. Для меня это была смертельная доза. Я не помню, как я проводила Лену, но помню, что очнулась возле унитаза в туалете. На следующий день я жутко болела, но мое состояние было ничто по сравнению с тем, что, как говорил мой директор:  Мы победили. И эйфорию этой победы испытывал каждый из нас:  директор,   учитель,  уборщица-   все,  живущие в далеком  от Москвы поселке Усть-Омчуг, затерянном среди сопок. Всем хотелось другой жизни.  Свободной и честной. Все надежды были связаны с новой Россией.  

                19 апреля 2006 года
24.12.2018 в 15:14


Присоединяйтесь к нам в соцсетях
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Rechtliche Information
Bedingungen für die Verbreitung von Reklame