1418 дней войны - 22

 ШАМШЕЕВЫ.

Вскоре нас переселили в дом к Шамшеевым. Председатель сельсовета нас предупредил, что у Шамшеевых живут немцы, но их скоро переселят в казахские аулы. Хозяйка, высокая, худощавая женщина лет  сорока, с добрыми глазами, которую   звали Полина, сразу нас предупредила, что ее   муж алкоголик, дома он пока не живёт.  

Мужа звали Алексей, ему было за пятьдесят. В армию его по возрасту не призвали, но был призван военкоматом ловить дезертиров-казахов прятавшихся в горах, жил где-то с такими же мобилизованными. У  Шамшеевых  было трое  детей:  старший  -  Петька, семнадцатилетний парень, дочка Катька лет одиннадцати, сын Колька восьми лет. Петька играл на балалайке, а друг, Сашка играл на гитаре.  

Они вели разгульную жизнь; вечерами играли на лавочке возле нашего дома, а собравшиеся деревенские девчата горланили украинские песни до полуночи, не давая нам спать. 
 
Петька не ночевал дома. Когда мама спросила у Полины, почему Петька не ночует дома, Полина    ответила, что он спит у друга Сашки на сеновале:  

- И шо?  Пущай гуляить, скоро забяруть в армию, там уж не погуляить (украинский).                
Петька и Сашка рвались на фронт, говорили, что поедут в военкомат, и будут требовать, чтобы их    отправили воевать добровольцами. Петька не брал Катьку и Маню в свою компанию на вечеринки, и гнал их, как малолеток. Катька и Маня обижались, а он им говорил:  

- Малы ешо  бегать по вечеринкам (украинский).  

Под новый год Петьку и Сашку призвали в армию. После войны, мы получили от Полины письмо, где она писала, что Петька погиб под Сталинградом.    

Дом Шамшеевых  состоял  из  двух половин, в первой половине  был  земляной пол, стояла  русская   печь, обеденный  стол и  железная койка, во второй части дома  был пол  деревянный – называлась горницей. В горнице два окна выходили во двор, были с застекленными рамами. Окно, выходившее   на улицу, было без рамы и завешено рогожей и никакой мебели.  

В углу горницы лежала солома, на которой спали немцы. В связи тем, что в село стало прибывать много эвакуированных, в основном из Украины, немцев высланных с Поволжья, которых вначале поселили в хозяйские дома, стали переселять в дальние казахские аулы. (Всех немцев Поволжья в течение 24 часов выселили и   отправили в Сибирь и Среднюю Азию). Мы притащили свежую солому в противоположный угол в горнице, и жили вместе с немецкой семьёй.                
  
Немецкая семья из потомственных  учителей состояла из трёх человек. Переселили их из  города  Энгельса. Немец был высокий худощавый, лет пятидесяти, жена его фрау Марта - не высокая   полноватая женщина, и дочка Эльза лет восемнадцати, с вздернутым носиком. Это были подлинно интеллигентные люди высокой культуры.  Вели себя они с нами деликатно, на всякую мелочь спрашивали разрешение, в их лексиконе были слова: битте, сердечно благодарим, большое спасибо, мы вас не потревожили, и пр.  

Разговор они строили так, чтобы не дай бог не сказать, что-либо обидное.  Гитлера они осуждали. Зная, что кругом их ненавидят, они старались не вступать в разговоры, держались обособленно, редко выходили из дома только по необходимости. Они молча и мужественно переносили бытовые неудобства, свалившиеся на них, не предъявляли никаких   требований и претензий, смирившись со своей судьбой.                
Вместе мы прожили около месяца и немецкую семью переселили в казахский аул.
В январе 1943 года были сильные морозы, мы все сидели у натопленной печки. Кто-то постучал в   дверь. Вошла нищенка, одетая в лохмотья. В то время от нищих, ходивших по домам просить милостыню было видимо – невидимо, от них не было отбоя. Полина стала говорить, что у самих кушать ничего, сами голодаем. Нищенка   сказал:  

- Что, вы меня не узнаете? Я - Марта. 

Узнать ее действительно было невозможно, вместо женщины лет сорока пяти перед нами стояла    глубокая старуха, одетая в лохмотья. Полина пригласила ее пройти и поставила около печки стул,  но немка не сдвинулась места, около порога. Она попросила картофельные очистки от сваренной в   мундирах картошки, которые увидела на сковороде в нише под печкой. 

Полина подала ей сковороду, немка набила рот очистками и подобрала все крошки, ей предложили чай с хлебом, пригласили пройти погреться, но она от всего отказывалась и твердила, не отходя от порога: 

- Мы - немцы, нам нельзя.  

Марта рассказала, что муж ее умер от голода, а Эльзу призвали в трудовую армию, и она работает где-то в шахтах на Урале.                
 
В ту ночь у хозяйки замерз в коридоре поросенок, который только родился. Он всю ночь визжал, а   к утру замолк, когда утром схватились, он был уже замерший. Полина предложила его немке.  Марта взяла поросенка, пошла в огород, выпотрошила его, разожгла костер, проткнула через поросенка палку, запекла и съела, вернула нож и ушла.                
 
На следующий день, когда я шел в школу, навстречу мне ехал казах, на арбе я увидел знакомые    лохмотья, я вспомнил лохмотья - это была Марта. Плотно покушав свинёнку, она отправилась в  аул, по дороге, по-видимому, села отдохнуть, уснула и замерзла. Казах, рано утром ехавший в Буденовку, увидел замерший труп женщины около дороги, закинул его в арбу и привез в село.