Autoren

1427
 

Aufzeichnungen

194062
Registrierung Passwort vergessen?
Memuarist » Members » Cadet210 » Афганистан, Кабул 27 декабря 1979-го

Афганистан, Кабул 27 декабря 1979-го

27.12.1979 – 28.12.1979
Кабул , Кабул, Афганистан
группа офицеров на пункте управления Главного военного советника - бывшем офицерском клубе афганской королевской армии в Кабуле, ДРА, 1980 г.


Из сборника "Афганистан 1979-1982. Воспоминания связиста".
Продолжение, начало см. "8 декабря 1979-го. Дорога в Афганистан".


       К декабрю 1979г. узел связи Главного военного советника располагался в Кабуле в бывшем офицерском клубе афганской королевской армии  уже более полутора лет. Службу на нем несли в основном офицеры, прапорщики и солдаты нашего  полевого узла связи Генерального штаба. После прибытия в начале декабря на узел нашей станции Т-222ПУ,  мне  необходимо было организовать на ней нормальную круглосуточную работу и регулярное техническое обслуживание  входящей в нее аппаратуры  ЗАС  (засекречивания телефонных переговоров)   гарантированной  стойкости – «Булава».  То есть обеспечивать  проведение  совершенно секретных переговоров Генеральному  штабу ВС СССР  в Москве с аппаратом Главного военного советника в Кабуле.  А так как эта связь была единственной такого рода в то время в Афганистане, понятна и степень ответственности, которая на меня возлагалась.  Вначале пришлось выполнять обязанности всей дежурной смены самому, чередуясь с Володей Москаленко, который стал прапорщиком  буквально накануне прибытия нашего узла  в Кабул, в мае 78-го, сразу же после победы в Афганистане  апрельской революции и прихода к власти   Тараки.   Через полтора года, в конце 1979-го, Володя был уже опытным специалистом. До армии он был радиолюбителем  и  мог при необходимости устранить некоторые неисправности в аппаратуре.   Жил он  за территорией узла связи, в так называемом общежитии для офицеров и прапорщиков:  четырехкомнатной квартире в пятиэтажке в новой части «советского», как его тогда называли,   микрорайона Кабула.  В нем жили вперемежку  семьи афганских  военных и государственных служащих, а также наши советники, военные и гражданские, многие со своими семьями.
         
       Мне же полковник Назаров запретил  покидать расположение узла,  и я фактически  постоянно находился в станции, в основном работая на  коммутаторе, т.к.  солдаты экипажа не имели  необходимых навыков работы телефонистами вообще,   не говоря уже о работе с абонентами генерального штаба. Кроме того,  через двое суток на третьи я  заступал на дежурство  дежурным помощником начальника узла.  Питался вместе с дежурной сменой, а спал в КУНГе  машины  для отдыха экипажа станции космической связи,  не раздеваясь.   Главной  задачей было обучить подчиненных обслуживать   коммутатор и организовать после этого на нем круглосуточное дежурство в составе дежурной смены.   Порядок обеспечения засекреченных переговоров гарантированной стойкости в те годы  был определен подробными и строгими должностными инструкциями, любое нарушение которых было чревато крупными неприятностями не только для меня и нашего экипажа, но и для руководства войск связи центрального подчинения в целом.  А тонкостей при этом было достаточно много.  Например, дежурный телефонист обязан был обеспечить в первую очередь разговор  должностному лицу более высокого ранга. Если в этот момент по каналу связи разговаривал другой абонент, ниже по должности,  необходимо было подключиться к нему  и попросить разрешения  прервать разговор, со словами; «Товарищ генерал- полковник, канал связи необходим для генерала армии Сидорова, разрешите Вас  разъединить?»  После чего в случае согласия,   переключить канал  на вышестоящего  начальника.  Разумеется,   не все генералы  воспринимали подобную просьбу доброжелательно, особенно когда их звания или должности были равнозначными   тем начальникам, ради которых разрывался их разговор. Поэтому  нужно было научить телефонистов для начала  хорошо разбираться в должностях  наших  абонентов,  что иногда было трудно даже для опытных офицеров связистов.  Чтобы исключить ошибки на узле связи «Рубин» ( позывной узла связи генерального штаба ВС СССР в Москве)   в состав дежурной смены входил  даже  дежурный офицер по «спецкоммутатору».  В его обязанности  входило  непосредственное обеспечение переговоров высшему руководству ВС СССР, то есть по заказу высшего должностного лица вызов, или поиск необходимого ему  генерала и соединение их для переговоров.  Однако бывали случаи, когда  телефонисту необходимо было самому обеспечивать соединения и принимать решение на разъединение.  Нашими абонентами могли быть в первую очередь все высшие должностные лица Минобороны и Генерального штаба:  начальник ГШ, его заместители.  Кроме того,  через наш коммутатор также  разговаривали  и руководители комитета государственной безопасности, включая  Ю.А. Андропова и  высшие партийные руководители,  включая Леонида Ильича.  Часто звонил и сам министр -  член Политбюро КПСС, маршал  Советского Союза Устинов Д.Ф.  ( см. например воспоминания      генерала армии А. Майорова  «Правда об Афганской войне» ). Конечно,  для передачи секретных сведений в то время использовались и другие виды связи, например телеграфная, но понятно, что высшее руководство вооруженными силами СССР ею  для оперативного обмена информацией в конце 70-х годов  уже не пользовалось.    
       
       Только где-то  недели  через  две круглосуточной работы  я смог доверить самостоятельное обслуживание коммутатора своим подчиненным. Полковник   Назаров  наконец то  разрешил мне поселиться,  как и всем офицерам и прапорщикам узла, в офицерском  общежитии .  Хотя  там  я фактически только  ночевал  в свободные от  дежурств  ночи.      
      
      Почти круглосуточная  напряженная  работа  не позволяла задумываться о  происходящих  вокруг событиях.   Советские газеты, поступавшие к нам почтой через посольство СССР  с большим опозданием,  содержали  новости  в мире и Союзе в целом, но естественно не касались подробностей афганских текущих событий.  Судить о том, что происходит в городе,  стране,   в афганской армии можно было в основном только по  рассказам  дежуривших с оперативным дежурным Главного военного советника (ГВС) переводчиков,  во время совместных перекуров. 
Ребята были фактически в курсе всего, что происходило в городе и афганской армии, а их  рассказы были всегда интересными. Отправляясь рано утром на службу,  я часто  видел,  как из  подъездов нашего дома   аскеры (солдаты  афганской армии) выносили и грузили  на  машины домашние вещи и  мебель. Куда-то переезжали семьи афганских  офицеров и государственных служащих.  Каково же было мое удивление, когда ребята-переводчики  рассказали,   что оказывается  руководивший страной Амин незадолго до моего прибытия в Кабул фактически совершил государственный  переворот,  отстранив  от власти, а потом  и физически  уничтожив (его задушили подушкой люди Амина* ) лидера афганской революции Тараки.  Сторонники  бывшего вождя  подверглись суровым репрессиям. Их в лучшем случае бросали в тюрьму, а их семьи выселяли из домов в  микрорайоне, что собственно мне и приходилось наблюдать по утрам. А в худшем - всех вместе с семьями уничтожали. Полковник    Назаров  жил в одном подъезде и был  знаком с начальником печально знаменитой кабульской тюрьмы Пули Чархи, в которой по слухам жестоко пытали заключенных. Последний  любил хвастаться  тем, что его заведение переполнено бывшими руководящими работниками и даже как-то в середине  декабря пригласил  Назарова  к себе в тюрьму на экскурсию.  Наш начальник естественно под надуманным предлогом отказался.   Переводчики говорили, что в афганской армии процветают  произвол и беззаконие.  Один из них рассказал, как  на его глазах афганский офицер,  собственноручно расстрелял своего личного водителя, чем-то ему не угодившего.  Я был поражен. Естественно возникал вопрос: куда же смотрят наши советники,  почему позволяют эти безобразия и не принимают меры. По рассказам ребят Амин крайне непопулярен в войсках и особенно в офицерской среде. В  молодости  он, якобы учился в Соединенных штатах,  очевидно попал там под влияние ЦРУ и  даже возможно замышлял  антисоветский переворот, планируя  уничтожение  наших  советников и  обращение  к США за военной помощью.       
   
      С наступлением темноты в городе, вокруг нашего узла связи и жилых домов  обычно поднималась беспорядочная стрельба из стрелкового оружия.  При этом совершенно непонятно было кто ведет стрельбу и куда.   Подъезды  жилых домов в микрорайоне охраняли по два афганских бойца, вооруженных нашими ППШ, или винтовками. Они обычно стояли при входе  в подъезд, а спали  на топчане под лестницей на первом этаже. Там же ели и пили чай.  Окно моей комнаты на первом этаже было расположено как раз справа и чуть выше входа  в подъезд, а  моя стоявшая у окна кровать находилась фактически в нескольких метрах  от  часовых. Первое время от этого я долго не мог заснуть. При открытом окне глубокой ночью, когда вокруг не звучали несмолкаемые очереди автоматов и пулеметов, мне было слышно даже,  как стоящий у входа в подъезд  аскер   переминается с ноги на ногу и звякает оружием.  Это с непривычки  раздражало.  Переводчики  рассказывали,   что  в провинциях часто бывали  случаи перехода афганских частей и подразделений на сторону мятежников.  При этом убивали наших военных советников. Не редкостью были и случаи дезертирства и измены со стороны отдельных  афганских  военнослужащих. Естественно, что  в первые дни с наступлением темноты, когда вокруг поднималась интенсивная стрельба,  сразу заснуть, даже после трудного рабочего дня  было нелегко.  Непонятно было,  насколько можно доверять охранявшим  подъезд часовым, которые прекрасно знали,   в каких квартирах живут советские советники.  Часто возвращаясь в общежитие поздно ночью, я заставал часовых спящими.  И,  судя по всему,  злодеям при желании не составило бы большого труда забросить к нам в открытые окна на первом этаже пару гранат. К счастью  эта мысль   за два года моего пребывания в Кабуле душманам так и не  пришла в голову. 
      Правда,  в 81 году они додумались провести обстрел «советского»  микрорайона  из гранатометов.  Причем огонь вели  довольно долго, методично расстреливая по очереди  каждый дом. Проснувшись среди ночи от приближающихся мощных разрывов в соседних домах,  было интересно, но не очень приятно  сквозь сон осознавать,  что разрывы от гранат  приближаются  все ближе и ближе  к нашему дому.  Вспомнились художественные фильмы о войне.  Вот недолет,  теперь перелет. Значит,  следующая граната в наш дом.  И точно! Взрывом вынесло все оконные рамы и стекла в  квартире,  хорошо, что никто не пострадал. И хотя пистолет с патроном в патроннике у меня был всегда под подушкой, а АКМС* под кроватью,  что-то делать, или  куда-то бежать в такой дурацкой ситуации  было неразумно и бессмысленно.  Кроме того, было совершенно непонятно, какова цель обстрела и что последует за ним.   На улице совершенно безлюдно: безмолвные  затемненные дома, аскеры попрятались кто куда, видно забились под лестницы.
 На следующий день говорили, что одна из гранат попала в квартиру военного советника, в соседнем доме. Пролетела через комнату и разорвалась на кухне. Хорошо. что сам советник с семьей успел спрятаться  в туалете.
   
      Но все это случилось позже.  А в декабре 79- го года в целом  обстановка  особой тревоги не вызывала и мало чем отличалась от нашей обычной работы  на крупных учениях в Союзе. 
      
      Утром 27 декабря 1979 г. я сменился с ночного дежурства и  мы с Володей Москаленко  решили поехать на  «Зеленый». Так назывался у советских специалистов небольшой район с фирменными магазинами и  дуканами*  в центре города.  Самостоятельные поездки за пределы микрорайона в целях безопасности были категорически запрещены, однако за полтора года службы в Кабуле Володя не раз бывал в центре, пользуясь такси. Для этого не требовалось знание языка. Нужно было только по-русски назвать таксисту конечную точку- "Зеленый", а на обратном пути "Советский микрорайон" и он точно выполнял указание. Ходили мы тогда еще в гражданской одежде: осенних куртках  и джинсах.   Пистолеты ПМ,  заслав патрон в патронник,  обычно носили не в кобуре , а засовывали за брючной пояс, что бы не привлекать к себе внимания горожан.  Незадолго до моего прибытия в Кабул  на прапорщика и двоих солдат из состава нашего узла связи в пригороде,  в  расположении  афганской дивизии, с  целью завладения оружием напали двое душманов.  От ударов ножом в шею прапорщик и один солдат погибли. Второй от неожиданности  едва успел передернуть затвор автомата и расстрелять нападавших.  Поэтому, во избежание внезапного нападения,  мы обычно старались постоянно держать оружие готовым к применению.     Нападения на  советских специалистов  случались в районе так называемого «Грязного», большого тесного рынка, в котором  протискиваться между рядами   лавок  приходилось с большим трудом. Туда «шурави»*,  как называли нас афганцы,  вообще строго запрещалось ходить даже группами.   При ухудшении обстановки в городе, о чем обычно  нас заранее оповещали, можно было опасаться нападения  даже в центре. Хотя  "Зеленый"  рынок считался довольно безопасным местом, но  и в  обычные дни,  тем не менее,  необходимо было все же соблюдать разумную  осторожность. 
   
        В этот день улицы были малолюдны, все было спокойно  и  на вид безопасно. Изредка встречались афганские военные, но не больше и не чаще, чем в обычные дни.  Сделав нужные покупки, мы  вернулись домой как раз вовремя. Дежурный по узлу только что передал приказание  Назарова  всем офицерам и прапорщикам  срочно прибыть на службу.
    С начальником  мы столкнулись  почти у входа на узел связи.   
-  Жданов!, ты  мне как раз и нужен.   Где это вы были, дежурный не мог вас найти?
- Да, как всегда ходили в микрорайон*, где же мы можем еще быть, товарищ полковник?
- Ну, ладно, отправляйтесь на станцию. Всем находиться на  своих местах,  никуда не уходить без моего личного разрешения.   Кстати, у вас достаточно документов (они  использовались для организации засекреченной связи),  для работы в течение нескольких дней?
- Нет,  товарищ полковник, я завтра собирался ехать в посольство за ними.
            Все секретные документы, в том числе и необходимые для обеспечения  круглосуточной засекреченной  связи по установленным правилам  хранились  в нашем посольстве,  располагавшемся в нескольких десятках километрах от узла  на окраине Кабула. Обычно раз в неделю я ездил туда через весь город на УАЗике с вооруженной охраной для пополнения минимально необходимого запаса.   
Назаров вдруг стал очень серьезным.
- Вот, черт,  тогда  срочно берите мою машину, Возьмите с собой обязательно  двух  солдат с автоматами и гранатами, и поезжайте в посольство.   
Только вот, что: при передвижении по городу,  ни в коем случае не останавливайтесь,  а  если  вас будут пытаться остановить, применяйте оружие.  В первую очередь уничтожить сразу документы. Все понятно?
- Понятно , товарищ полковник – сказал я, хотя мне было совершенно ничего не понятно.
- Тогда нужно позвонить в посольство, предупредить, что мы сейчас приедем,  там всегда просят заранее сообщать  о приезде. 
- Я сам позвоню,  а вы поезжайте немедленно. 

- Наверное, опять обстановка ухудшилась. Хотя…,  странно, мы ведь в городе только сейчас  были, там вроде бы все спокойно… - подумал я. 
            Взяв с собой, как обычно  папку для документов, бросив в нее тротиловую шашку  с запалом и пару гранат Ф1,   приказал  двум солдатам  из нашего экипажа взять с собой автоматы, по  несколько гранат и ехать со мной.   
   
      На этот раз,  как ни странно, при приближении  нашей машины к центру  стало ощущаться какое-то  беспокойство,  на улицах появилось больше афганских военных.   На  центральных  перекрестках  появились  усиленные военные  патрули. Они  останавливали  все автомашины и тщательно  проверяли   документы.  И хотя такое бывало и раньше, время от времени, но в этот раз постов в центре было намного больше обычного. И солдат в патрулях было не двое, как всегда, а несколько человек с офицером. Заграничные паспорта,  выданные нам при отправке из Союза,  мы после прибытия сразу же сдали в отдел кадров аппарата Главного военного советника на хранение, и на руках у нас не было вообще никаких документов удостоверяющих личность.  Лишь намного позже,  после ввода советских войск в Афганистан,   начальник узла дал команду выдать всем офицерам и прапорщикам нечто вроде  удостоверения -  кусок картона с наклеенной на нем  бумажкой, на которой на пишущей машинке было  напечатано, что такой-то:   воинское звание,  фамилия,  имя, отчество,  является сотрудником узла связи главного военного советника, имеет право на ношение личного оружия:  пистолет ПМ №….
 
      Эти удостоверения  можно было предъявлять в случае необходимости нашим военнослужащим, из 40 армии,  например патрулировавшим в городе  десантникам.  Но это было позже, а пока  у меня и такого пропуска  не было.
   
      Обычно если при поездке по городу нашу машину останавливал какой-нибудь афганский патруль, военный, полицейский или гражданский (госбезопасности Хат, или партийные патрули  НДПА  - народно-демократической партии Афганистана ),  старший машины громко говорил ему  «Шурави» и ее  тут же пропускали.            
   
        Где- то на перекрестке возле   гостиницы «Кабул» движение  транспорта  замедлилось. Патрули останавливали  все машины,   заставляя людей  выходить, солдаты тщательно осматривали их, обыскивали и проверяли  кузова и кабины. Каждый раз, проезжая это место, я почему то вспоминал,  что как раз в этой гостинице  еще зимой (79-го года) был убит посол США.  По  пути в посольство,  на одном из перекрестков его автомобиль, несмотря на дипломатический иммунитет,  остановил полицейский. Под предлогом осмотра документов он резко рванул дверь,  с пистолетом  в руках  сев  рядом с послом. Тут же  в машине оказалось еще 3 человека.  ... продолж. и др. мемуары см. https://www.proza.ru/2017/01/10/2173  .<

25.10.2018 в 12:27


Присоединяйтесь к нам в соцсетях
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Rechtliche Information
Bedingungen für die Verbreitung von Reklame