В Адмиралтействе наш факультет помещался в западном крыле здания, и окна наших учебных классов выходили на Сенатскую площадь. Кстати, мы ее никогда не называли площадь Декабристов. Наверное потому, что декабристы выходили на Сенатскую площадь, а не на площадь собственного имени. Это так очевидно, если смотреть на площадь из окна с метровой ширины подоконником. Она - как сцена с декорациями, оставленными после сыгранной драмы. А если немного еще сосредоточиться, то можно себе представить, как все происходило в известный зимний день 1825 года. Вот здесь 14-го декабря строились в каре прибежавшие в одних сюртуках и со знаменами гвардейцы Московского полка, вот здесь стояли гвардейцы-гренадеры, а здесь гвардейский морской экипаж... Вот Каховский стреляет в Милорадовича, который, не уговорив восставших, возвращается к Николаю в Зимний... И, наконец, - залпы картечью в наступающих ранних сумерках, и сцена пустеет. Несколько мешала воображаемому представлению только одна деталь: не было памятника Петру I. Точнее, памятник был, но он представлял собой сооружение из бревен, прикрывавших мешки с песком, которыми был заботливо защищен Медный всадник. Еще шла война.
А в училище начался первый после эвакуации учебный год. Не только Сенатская площадь с Невой и зданиями бывших Сената и Синода, которые я теперь каждый день видел из своего окна, но все окружение: Зимний дворец, Дворцовая площадь, начало Невского проспекта, Исаакиевский собор - все ломало мое прошлое представление об Истории, которая, якобы, начиналась с 1917-го года (все, что до него, то есть до социализма, это предыстория). Границы чувственного, если можно так сказать, восприятия истории стремительно отодвигались к началу Российской империи и закладке Санкт-Петербурга. Предыстория не исчезла, она лишь как бы отодвинулась к этому рубежу.
Надписи на тимпанах фронтонов Исаакиевского собора явно принадлежали этой предыстории:
НА ТЯ ГОСПОДИ УПОВАХОМ
ДА НЕ ПОСТЫДИМСЯ ВОВЕК
ХРАМ МОЙ ХРАМ
МОЛИТВОЙ НАРЕЧЕТСЯ
Конечно, к предыстории относился текст надписей, а не сам собор, построенный Монферраном уже после Петра.
Если от собора идти по Алесандровскому саду, который мы называли Сашкиным, и остановиться напротив главной арки, входа Адмиралтейства, то на горельефе над ней (это главный горельеф) можно увидеть аллегорическое начало империи36. Здесь Нептун вручает Петру символ власти над морями - трезубец, а рядом стоящая Слава осеняет русским флагом плывущие корабли в окружении морских божеств. На этом горельефе и аллегорическая Россия, молодая женщина с рогом изобилия и геркулесовой палицей в руках.
Если продолжить путь дальше, вдоль фасада, по Адмиралтейскому проезду, то в его конце откроется Дворцовая площадь со знакомым по тысячам плакатов, картин, картинок и кинокадров дворцом. В сознании сразу всплывают слова: "Штурм Зимнего. 1917-й. Октябрьская революция. Начало новой эры".
С благоговением миновав площадь, я прохожу мимо Мраморного дворца с легендарным броневиком в его дворе (филиал Центрального музея Ленина) и по Марсову полю иду к могилам жертв революции. Медленно по солнцу обхожу могильные камни и читаю на них:
не зная имен
всех героев борьбы
ЗА СВОБОДУ
кто кровь свою отдал
род человеческий
чтит безымянных
ВСЕМ ИМ В ПАМЯТЬ
и честь
этот камень
на долгие годы
поставлен
БЕССМЕРТЕН
павший за великое
дело
в народе жив
ВЕЧНО
кто для народа
жизнь положил
трудился боролся
и умер
за общее благо
со дна угнетенья
нужды и невежества
поднялся
ТЫ ПРОЛЕТАРИЙ
себе добывая
свободу и счастье
все человечество
ты осчастливишь
и вырвешь
ИЗ РАБСТВА
НЕ ЖЕРТВЫ - ГЕРОИ
лежат под этой могилой
НЕ ГОРЕ А ЗАВИСТЬ
рождает судьба ваша
в сердцах
всех благодарных
потомков
в красные страшные дни
славно вы жили
и умирали прекрасно
К СОНМУ ВЕЛИКИХ
ушедших от жизни
во имя жизни расцвета
ГЕРОЕВ ВОССТАНИЙ
разных времен
к толпам якобинцев
БОРЦОВ 48
к толпам коммунаров
ныне примкнули
сыны петербурга
против богатства
власти и знанья
для горсти
ВЫ ВОЙНУ ПОВЕЛИ
И С ЧЕСТИЮ ПАЛИ
за то чтоб богатство
власть и познанье
СТАЛИ БЫ
ЖРЕБИЕМ ОБЩИМ
по воле тиранов
друг друга терзали
народы
ТЫ ВСТАЛ ТРУДОВОЙ
ПЕТЕРБУРГ
и первый начал войну
ВСЕХ УГНЕТЕННЫХ
против всех угнетателей
чтоб тем убить
самое семя войны
1917 - 1918
вписали в анналы
россии
ВЕЛИКУЮ СЛАВУ
скорбные светлые годы
ПОСЕВ ВАШ
ЖАТВОЙ СОЗРЕЕТ
для всех населяющих
землю
Рассказывают, что эти белые стихи А.В. Луначарский написал за одну ночь...
В том, сорок четвертом, году, да и много позднее, у меня не возникало еще вопроса: "Почему не получилось?". Я был уверен, что война скоро кончится, мы вот-вот победим и тогда все получится. Просто немцы нам помешали. После потрясения 41-го года картина окружающего мира для меня вновь становилась правильной и соответствующей единственно правильному учению, хотя и несколько стилизованной под русский ампир. Как ни странно, марксизм и имперское мышление не противоречили друг другу.
Вскоре после начала учебного года я был принят кандидатом в члены ВКП(б). Рекомендации мне дали командир роты, комсомольская организация и преподаватель, читавший лекции у нас на курсе в прошлом году. Почти одновременно с этим меня назначили командиром отделения на следующий за нами, то есть на первый, курс. Я искренне верил: коммунизм - это наше и всего человечества светлое будущее и поэтому надо быть в первых рядах его строителей.
Свободное копирование
