Память сердца. 1937 - 1941. 2

  Папу перевели в военное  авиационное училище под Киевом. Там мы прожили  года два.  В памяти остались всего три эпизода. Я с папой в парке, он рисует мне на асфальте человечка и приговаривает считалку, а я повторяю за ним.
     – Точка, точка, запятая, минус – рожица кривая. Палка, палка,  огуречик  - получился человечик!
Другое воспоминание – мой день рождения. Мне подарили куклу с закрывающимися глазами. И я тут же забралась под кровать, и  выковыряла  ей глаза мамиными ножницами. Очень уж интересно было узнать, почему это у нее двигаются глазки. И еще помню землетрясение в 1938 или 1939г. Ночью я проснулась от грохота, это упал самовар со стола, и посыпалась на пол посуда.  Затем вздрогнул весь дом, и моя кроватка сама двинулась к окну. Меня схватили в охапку и все выбежали во двор. Там уже было много людей.  Раздавались крики и плач.  А утром, целая толпа детей слушала, как большей мальчик рассказывал им о землетрясении, и показывал трещину в земле. Я тоже пыталась заглянуть в трещину, но ничего не увидела. Потом пыталась передать маме полученные сведения.

       Помню, как мы жили в г.Белая Церковь перед самой войной. Я ходила в детсад, который стоял прямо перед нашим домом на другой стороне улицы. Зимой нас укладывали спать на веранде в спальных мешках - закаляли. Перед новым годом мы делали игрушки для елки, которая росла у нас во дворе. Мы разводили акварель в воде, наливали эту цветную воду в формочки. В них опускали нитяные петельки, и выносили на мороз. На другое утро  игрушки  были готовы, их вытряхивали из формочек и вешали на елку. В этом саду меня настигла первая любовь! Моим обаже был мальчик по имени Юра Соколов. Я любила его на расстоянии, подойти к нему было выше моих  сил. Зато меня не надо было торопить в детсад, я  приходила раньше всех, и ждала его появления, где - то  в уголке. Поэтому, когда родился мой братик, я упросила маму назвать его Юрой.
 
       Помню посещение парка Александрия, что под Белой церковью. Красивые аллеи, мраморные статуи. Когда мы  ходили по музею, я испугалась крестьянки – ткачихи, она сидела за ткацким станком в ярком национальном  костюме. Я думала, что она живая, но когда глянула ей в лицо, увидела ее неподвижные глаза, то страшно испугалась и расплакалась. Пришлось увести меня во двор. Мне было тогда года четыре.