Седлецкий пересыльный лагерь для советских военнопленных - 1

   Каждый случай перевода в другой лагерь вызывал у нас тревогу. Я не знал, почему переводят меня в другой лагерь. Но задавать вопросы немцам - значило выдать свое волнение. Оказавшись в пересыльном лагере, я попы­тался разыскать хотя бы одного знакомого, но не нашел. Переспал эту ночь, на второй день за мной пришел какой-то унтер-офицер, вывел из лагеря и повел куда-то. Он был исключительно суров, вел себя странно, хватал за рукав и грубо тянул к себе, требуя быть ближе от него. Постепенно у меня началось подозрение, что кем-то я был выдан немцам, и меня ведут на расстрел. Так прошли мы с километр и где-то в г. Седлеце он ввел меня в двухэтажный дом и представил какому-то немцу в военной форме, но небольшого звания, видимо, конторщику. В комнате, где мы находились, было несколько письменных столов, но других людей не было. Этот "конторщик" предложил открыть свой рюкзак, причем сделал это на чистом русском языке, правда, с немецким акцентом и с изысканной любезностью. Обыскав содержимое рюкзака, он обнаружил спрятанную в книге Лескова карту Смоленской области. Я подумал, что если не бить, то грубить и оскорблять меня он будет. Но этого не случилось, он вновь в высшей степени любезно заключил: "Извините, я не могу оставить у вас эту карту, да она и не нужна вам, скоро кончится война, и будут изданы замечательные карты", - продол­жал свою "любезность" этот младший конторский чин. Я молчал, но подумал про себя: знаем, какие карты вы собираетесь издать, но этого не будет, вопрос лишь в том, кто из нас сможет дожить и увидеть, какие придется вам издавать карты! "Обыскав меня и отобрав карту, единственную надежду ориентироваться, если удастся бежать (эта мечта постоянно поддерживала наш дух), он позвал того же сумасшедшего унтер-офицера и предложил отвести меня. Мне же сказал: "Вас повезут в Варшаву, там требуется врач для военнопленных, вам там будет лучше, чем здесь".