В центральном Седлецком лагере - 2

   Через нескольких дней пришел какой-то немецкий солдат и сказал, что я с ним должен идти в рабочий лагерь военнопленных, который находится в пяти минутах ходьбы, чтобы осмотреть заболевших. Выйти из лагеря было, конечно, интересно, хотя я не знал, кого встречу в рабочем лагере. Всякие встречи с неизвестными людьми были рискованны тем, что я мог оказаться с глазу на глаз со знавшими меня по армии или по Краснодару: в случае встречи с предателями я мог быть разоблачен как коммунист и ответственный работник. Представляли опасность не только продажные элементы, но и легкомысленные люди, не отдающие себе отчет в том, где они находятся и с кем имеют дело. Так, однажды, когда в наш лазарет прибыла новая партия военнопленных, один из прибывших воскликнул: "Здравствуйте, товарищ Акопов!" Я не узнал его, подумал, что это провокация, и выпалил: "Вы ошиблись, мы с вами не знакомы!" Тогда новоявленный знакомый, улыбаясь, напомнил: "Как мы не знакомы, вы же у нас были секретарем парткома, а я был секретарем комитета комсомола Кубанского медицинского института!" Деваться было уже некуда, и я сказал напрямик: "Что же Вы хотите от меня?", на что мой собеседник обиделся, сказав, что просто хотел поделиться. Тогда нам повезло лишь в том, что поблизости не было доносчиков. Позже мы с ним имели несколько встреч. Он оказался хорошим парнем, но не имел опыта подпольной работы...

   Итак, солдат, которого я не знал, вывел меня из нашего лагеря и повел в другой, рабочий ла­герь, о котором я не имел представления. Выходя, я захватил с собой сумку от противогаза, наполненную перевязочным ма­териалом и медикаментами первой необходимости, средствами скорой мед­помощи и шприцами. Был там и пузырек со спиртом для обработки инъекций. Солдат ввел меня в лагерь, а сам исчез. В рабочем лагере я встретил людей в советской армейской форме, но совершенно не похожих на военнопленных. Скорее они напоминали лиц, проведших свой отпуск в санаториях. Это были полные, розовощекие атлеты, которые очень тепло отнеслись ко мне, сразу начали расспрашивать, отку­да я, в каком военнопленном лагере нахожусь, как там жизнь и т.д. Узнав, что я из Краснодара, несколько человек подошли поближе, рассказали о себе, где они работали в Краснодаре, как попали в плен и доверительно сообщили, что они делают на работе по погрузке и выгрузке военных грузов на железнодорожной станции. Немцы ни на минуту не ослабляли свое внимание во время их работы, и все же ребятам удавалось красть ценные продукты, предназначенные для немецких госпиталей, вплоть до шоколада, муки, масла и др., которыми были завалены их "тайники" в рабочем лагере. Было рискованно с первой же встречи заводить политические раз­говоры о необходимости серьезной работы по организации побега из лагеря, где охрана была очень слабой по сравнению со всеми другими лагерями. Однако доверчивое сближение с военнопленными рабочего лаге­ря состоялось. Было условленно, что они еженедельно будут вызывать меня, объявляя себя больными. Напоследок они посоветовали весь пере­вязочный материал, медикаменты, которыми была набита сумка для проти­вогаза, оставить у них, чтобы ее заполнить продуктами. Так они и сделали: опорожнили мою сумку и до отказа набили мукой, дали около 200 г. сливочного масла, кусочек шоколада. Я спросил, нет ли у них чеснока? Они разыскали и несколько головок чеснока. Затем сообщили моему конвоиру, что "осмотр" больных я закончил, и тот сопро­водил меня в мой центральный лагерь. В этом рабочем лагере я побывал еще два раза, ребята очень тепло встречали меня, я им, особенно краснодарцам, напоминал родных. Каждый раз они старались обеспечить меня высококалорийными продуктами. Я стал с ними говорить о необходимости вести подпольную работу, думать о серьезных делах, о побеге, о связи с партизанами. Эти разговоры велись полунамеками, они оправдывались, почему "застряли" в этом лагере, но соглашались, что дальше нельзя довольствоваться украденными у немцев продуктами.