Седлец - 2

   Над трехэтажным кирпичным зданием имелись двухэтажные деревянные нары, где постелью служили "матрацы" и одеяло, изготовленные из грубой бумаги, набитые соломой, которая, засыхая, крошилась, и через отверстия плохой ткани высыпала, попадая на лицо и в глаза. Несмотря на это, как только нас поместили на втором этаже кирпичного здания, немецкий врач, посещая нас со своей свитой во второй раз, изображал восхищение на своем лице: "гут'', "гут". Он произнес это также в форме вопроса, желая услышать одобрение с нашей стороны. Но мы молчали. Он рассердился и выругал нас излюбленной ими руганью: "Руссише швайн!" (русские свиньи). Когда они ушли, самая молодая наша медсестра (комсомолка) зарыдала: "Они думают, что мы и таких одеял не имели?" Но протестовать или возражать фашистам равно самоубийству. В это время (кажется, и во всё время войны) немецкие фашисты не только не регистрировали нас, военнопленных, по фамилии, но и не считали. Любой немецкий солдат мог застрелить пленного (таких случаев было немало), и никто не стал бы спрашивать, за что он убил человека. Никаких международных договоров в отношении военнопленных гитлеровцы не соблюдали. Мы были бесправны, и любой немецкий солдат мог издевать­ся над нами, как мог и как хотел. В то время говорили, что это происхо­дит потому, что СССР не состоит в международном Красном Кресте. А вот англичане в условиях плена вели себя как господа: они состояли в Международном Красном Кресте, который заботился о них, посылая им по­сылки, они получали посылки и от английского национального Красного Креста, и от своих семей. Как-то в немецких газетах появилась заметка, в которой говорилось, что немецким солдатам-часовым строго запрещается получать от пленных подарки. Врач Амир Мамедов некоторое время прожи­вал в лагере, который примыкал к лагерю английских военнопленных, с которыми часто наши пленные общались. По словам Мамедова, в англий­ском лагере был случай, когда английский военнопленный выбросил плитку за проволоку немцу солдату, стоявшему на часах, который подбежал с винтов­кой в руках нагнулся и поднял шоколад под общий смех пленных. Не шоколад, а куски черствого хлеба бросали фашистские офицеры изнеможенным от голода советским военнопленным, что­бы фотографировать, как те, толкая друг друга, кидаются за куском хлеба! Эти гитлеровцы также хохотали над людьми, ими же доведенными до грани голодной смерти! Высокомерное, жестокое, бесчеловечное обращение с советскими военноплен­ными представителей "высшей расы" не распространялось на военнопленных Запада, например, французов, среди которых некоторые военнопленные генералы имели право выхода за территорию лагеря. Так, в одной из немецких газет того времени появилась заметка "Слово генерала". В ней говорилось о том, что известный французский гене­рал Жиро пользовался правом выхода и возвращения из лагеря. Так он вос­пользовался своим правом неоднократно, но однажды ушел и не вернулся в лагерь, обманув гитлеровцев, взявших его в плен. Оказалось, генерал Жиро, прогуливаясь вокруг лагеря, смог разыскать сочувствующих ему анти­фашистов, которые нашли подпольную радиостанцию и с ее помощью вызвали самолет, который взял на борт генерала. Этот факт долго был предметом разговоров и зависти среди наших военнопленных.