Седлец - 1

   Нашу беседу с сухажебрскими военнопленными прервали: подали крытую грузовую машину и повезли врачей в "офлаг" (офицерский лагерь) для советских военноплен­ных в г. Седлеце. С нами в машину сел пожилой немец, владеющий рус­ским языком довольно свободно. Он разговаривал с нами "ласково", сказал, что очень любит русские песни и попросил спеть песни про Волгу, только не комсомольские... И мы запели грустные, душераздирающие песни о Волге, о ее красоте, широте, полноте. Невыносимой болью отдавалисьнам слова песни:

   Пусть враги, как голодные волки,

   Оставляют у границ следы,

   Не видать им красавицы Волги,

   И не пить им из Волги воды...

   Сопровождавший нас немец, унтер офицер по званию, находился с нами, в крытой машине. Почему-то, слушая наши волжские песни, молчал, не возражал. Ведь в них пелось о нашей Родине, которую никому не сокрушить! Тогда, в конце октября 1941 года, немцы еще были далеки от Волги, и мы не представляли, что им удастся дойти до нее. В польском городе Седлец в это время уже было несколь­ко лагерей советских военнопленных, лазарет военнопленных "офлага" на 5000 человек, который занимал трехэтажное кирпичное здание - бывшую казарму поль­ских войск и около 12-15 общих барачных помещений, построенных частью из досок, а частью из фанеры. Все эти дома были заключены под высокую колючую проволоку. Рядом с лазаретом помещался лагерь для "здоровых" военнопленных на 10-12 тысяч человек, окруженный такой же высокой двойной проволокой. Недалеко от лазарета и прилега­ющего лагеря находился небольшой рабочий лагерь военнопленных, которых использовали как рабочую силу на погрузке и разгрузке на железнодо­рожной станции и, несколько дальше, находился большой пересыльный лагерь. Лазарет представлял собой "офлаг".

Во всех лагерях г. Седлец военнопленным давали специальный хлеб "хольцброд", как называли сами немцы, по 300 г. на человека в сутки. Утром и вечером давали "каве" (кофе, точнее, мутную жидкость, отдаленно напоминающую вкус кофе), подслащенность которой не превышала порог вкусовой чувстви­тельности, то есть, с трудом можно было сказать, содержит ли эта жидкость следы сахара или нет. Кроме того, доходило до нас около 5 г. масла и столько же повидла. Днем давалось горячее блюдо, названное военнопленными "баландой". Оно готовилось из совершенно негодных для употребления в пищу продуктов: абсолютно гнилых картофелин, переспе­лой кормовой брюквы и конины, павших лошадей. Когда она отсутство­вала, в котел бросали небольшое количество измельченной колбасы. Количество баланды не превышало 500 г. Короче говоря, паек советских военнопленных был смертельный, поэтому только в лазарете в день уми­рало по 20 человек и больше. В лагерях смертность была выше.