Советские военнопленные по этапам - 4

   Утром четвертых суток колонна военнопленных продолжала свой неве­домый путь. Несмотря на строгие запреты подходить к пленным и бросать им хлеб и прочую пищу, несмотря на стрельбу с автоматов, рус­ские женщины уже большими толпами подходили близко к колонне военнопленных: одни просили и уговаривали конвоиров, другие издали бросали в наши ряды хлеб, картошку, капусту, морковь и все, что имели. Надо сказать, что чем дальше в тыл, тем мягче и человечнее ве­ли себя немцы. Дело дошло до того, что некоторые конвоиры отпускали пленных "домой", когда их "жены" узнавали своих мужей и бросались к ним с плачем и выкриками, рискуя быть расстрелянными конвоем: "Ваня, милый, наконец, мы встретились!" Причем, кажется, вначале такие отдельные случайные встречи с мужьями или братьями были действительными, а затем yжe женщины выручали пленных, как могли. Некоторые конвоиры умилялись, спрашивали и верили: "Нах хаузе? Фрау? Ха-ха!" И отпускали. Ведь никто из них не собирался сдавать нас кому-нибудь хотя бы на "штуки"! Не говоря уже о том, что никто не спрашивал ни фамилии, ни звания и должности. Да это и было бы невозможно, так как число военнопленных было огромным.

   В этот, четвертый день, мне, окончательно обессиленному от голода и жажды, попал в руки брошенный в нашу подводу качан капусты, а затем и морковь. Кажется, я был больше рад этим овощам, чем, если бы попал бы в мои руки кусок хлеба, так как пить хотелось больше, чем есть, а капус­та очень подходила для этого.

   На третий или четвертый день нашего нескончаемого, медленно движущегося этапа, когда подводы с ранеными стояли, к нам подходили люди из колонны пешеходов, которые почему-то оказались сзади нас. Вдруг, совершенно неожиданно, заметил меня па подводе А.Н.Герасимов и быстро подо­шел ко мне. Мы встретились печальными взглядами. Он подошел ближе и тихо спросил: "Что сделал с партбилетом?" Я ответил, что, вo избежание попадания его в руки немцев, его уничтожил и закопал. "Ну, и правильно, спокойнее будет на душе, - ответил Анатолий Никанорович". Не успели мы хотя бы вкратце побеседовать, как подали команду, он попрощался со мной и двинулся дальше. Я не подозревал, эта наша встреча была последней, что он падет жертвой варварства фашистов.

   Такими же серыми и безотрадными были следующие два дня...