Ранение - 1

   Как я сказал, мы прошли три деревни и продолжали идти цепью по местности, но ничего не говорило об общей штыковой атаке, да и "штыков", собственно, не было у нас. Мы шли со своим личным оружием, кроме которого у меня лично бессменно находилась спецсумка для оказания скорой медпомощи. Все мы с армейских должностей сошли к ротным, я был рот­ным фельдшером, а Санкин моим помощником. Никого из санотдельцев в нашей роте больше не было. Не меняя направления нашего движения, мы вышли из леса на какую-то большую лесную поляну и продолжали цепью идти вперед, хотя никого впереди мы не видели. Однако, когда наша цепь дошла до середины поляны, по нам был открыт беглый ружейно-пулеметный и минометный огонь. Цепь залегла. Я предложил отойти до ближайших деревьев, которые были от нас в 20-25 шагах, но Санкин был в состоянии нервного стресса и все повторял: "Постойте, пусть еще вот это пройдет!" - намекая на грозное завывание нового минометного снаряда.

   Между тем с разрывом каждого нового снаряда, враги все больше и больше приближались к нам, начиная с нашего тыла, с запада. Я не знаю, удалось бы нам выйти из зоны минометного огня, если бы с самого начала обстрела мы отошли бы на 40-50 шагов к лесу, но на поляне огонь все усиливался, и я был уверен, что прицельный огонь миномета направлен на прямо на нас с Санкиным, который продолжал: "Вот это еще, вот сейчас..." Вдруг страшный удар по правой ноге, против моей воли сильно поднял и бросил ее. У меня вырвался сильный крик от жуткой боли. Санкин сочувственно, но вместе с тем испуганно крикнул: "Вас ранило? Что же тогда мне делать? Я уйду, я же не врач", - бор­мотал он невнятно. Я разозлился: "Как уйду? Куда уйдете?! Всюду немцы. Вы лучше позаботьтесь пере­вязать меня и давайте переползем все же в менее опасное место - к лесу". С этими словами я повернулся в обратную сторону и по-пластунски, преодолевая страшную боль, начал ползти к окраине леса. Добравшись туда, я увидел глубоко вырытую яму размером 1,5 на 3 метра. С помощью Санкина спустился в эту яму, где он сделал мне первую перевязку, освободив ногу при помощи ножниц от кирзового сапога, брюк и кальсон. Когда он обнаружил рану, мы увидели, в нижней трети голени довольно глубокую развороченную рану, которая имела форму почти правильного круга. Она вся была покрыта осколками костной ткани, мягкие ткани были фарширо­ваны этими осколками, напоминающими крупную соль. Рана была ярко-красной, но крови было сравнительно мало, она быстро остановилась после наложения повязки. Сделав повязку, Санкин предпринял шаги по розыску транспорта для моей эвакуации, но куда? Мы были окружены немцами, которые оставляли нас в покое, пока мы не доходили до переправы. Данная перестрелка, начатая немцами на открытой лесной поляне, имела целью не допустить нас к выходу на Вязьму и, конечно, уничтожение живой силы.