Вадино - 6

   В санотделе армии мы жили дружной семьей. Ближе всех мне были Анатолий Никанорович Герасимов, с которым я учился, Алексей Федорович Орлов, у которого учился военно-полевой хирургии, а также новые друзья - ростовский врач Завен Делонян и шахтинец Федоров. Последний обеспечивал нам баню (через армейские госпитали) и замену грязного белья на чистое (чаще всего, на новое). Делонян находил вкусные кушанья и разнообразил наш рацион питания. В санотделе горячую пищу мы имели не всегда (иногда не удавалось полевой кухне дойти до нас из-за разбитых дорог и мостов, или из-за бомбежки самой кухни). Но в армейских госпиталях раненых кормили хорошо. Санкин доставал нам спирт, когда это очень "требовалось", Матюхин систематически снабжал нас свежей информацией о положении на фронтах и новинках, Алексей Федорович рассказывал интересные случаи из истории первой мировой войны. Я, как наиболее часто посещающий передний край фронта, иногда снабжал санотделовцев касками, патронами к револьверу ТТ и даже личным оружием.

   Небезынтересно отметить, что эта боевая, полная тревог и лишений об­становка, нарушение нормального сна и питания, изменение обычного образа жизни, вытекающие из военной обстановки, не только не ухудшили мое здоровье, но даже наоборот, значительно улучшили его. Ряд недугов, которыми я страдал дома, как рукой сняла война: ни изжог, ни насморков, ни утомления. Дома я ел только белый хлеб, соблюдал строгую диету от катарра же­лудка, только удобоваримая, преимущественно молочная диета, систематичес­кое клиническое и курортное лечение избавляли меня от моих недуг. На фронте же я ел обыкновенный солдатский борщ, кашу, черствый хлеб, а иног­да одни только сухари, которые трудно было грызть и даже расколоть твер­дым предметом, а изжоги и насморки бесследно прошли. Что помогло? Фронтовой "стресс", чистый лесной воздух, грубая пища? Когда я писал об этом жене и товарищам, они не верили мне: "Неужели ты думаешь, что я поверю, что от всех твоих недугов лучшее средство война? - писала моя жена". Но это действительно так и было, и не только у меня, но и у многих фронтовиков, ранее страдавших разными болезнями.

   Хотя обстановка на нашем фронте улучшилась, фашисты оставались фашистами: они налетали на наши госпитали и санитарные поезда, жгли и разрушали мирные деревни. Их самолеты буквально гнались за отдельными машинами, несмотря на то, что они были обозначены крупным знаком Красного креста, то есть санитарными машинами; они охотились на дорогах даже на отдельных людей!

   Как-то я ехал в медсанбаты наших дивизий. По пути попросила нас подвести девушка, шедшая на полевые работы. Мы затормозили машину, она встала на подножку, и мы двинулись дальше. Я спросил, куда она едет, где она должна сойти? "В совхоз "Неелово", теперь мы называем его "Горелово", а за ним есть "Бомбилово", а рядом с ним - "Строчилово". Теперь у нас новые названия!", - ответила она. "Но кто же дал эти новые названия?" - спросил я. "Как кто? Народ, вот кто! Эти названия напоминают, что несут нам фашисты!"

   Этой девушке было не больше 16 лет, но сколько ненависти было в ее груди и как горели ее глаза, когда она говорила о немецких захватчиках!