Антониадес -- богатый грек, родом из Одессы -- русский подданный. Контрабандой здесь это ремесло он нажил себе несколько миллионов состояния и развел удивительно богатый сад. Он надеялся, что сад этот будет куплен египетским хедивом, но надежды его не сбылись, а состояние пошатнулось, он умер и теперь сад его принадлежит вдове и двум сыновьям. Несмотря на то, что поддерживать его стоит очень дорого, он содержан в большом порядке.
Мы подошли к большим чугунным резным воротам, за которыми сидели араб и негр.
--"Москов-аскер", сказал я, "desirent voir 1е jardin".
"Антониадис", отвечал араб и улыбнулся, показывая два ряда белых зубов.
-- "Да, да, Антониадис", отвечал я.
Араб засмеялся, отрицательно закачал головой и махнул рукой -- проходи дескать. Я повторил свого просьбу и обещал, что ничего не будем трогать.
-- "Rien toucher?" недоверчиво сказал араб искривился весь в гримасу. "Бакшиш?"
Я уже в Константинополе привык, что без бакшиша, чай, ничего не делается и поэтому полез в карман за кошельком и дал ему меджидие. Но ему этого было мало. Под самое лицо протянул он мне свои корявые грязные пальцы и смеялся, и качал головой пришлось набавить и плутоватое животное, наконец, отперло калитку.
Мы в банановой аллее. По обеим сторонам широкой и гладкой дорожки, усыпанной белым песком, растут громадные кусты бананов. Красные -- это особенный сорт, плоды свешиваются длинными гроздьями вниз; за ними внизу целая заросль мандариновых деревьев, покрытых еще зелеными плодами. Аллея упирается в площадку, обсаженную олеандрами, туйями, акацией, мимозой и еще какими-то высокими деревьями, усеянными громадными желтыми цветами. Нежный аромат мандаринов разлит в воздухе. По средине площадки растет гигантская муза. Просто не верится, что она сидит прямо в грунте, ожидавши, увидеть под нею кадку, или горшок. А кругом розы, магнолии и чудные белые лилии. Из чащи деревьев бамбук кидает тонкие, будто железные, зеленые стволы, усеянные массой мелких листьев, жасмин протягивает ветку ароматных цветов. Не знаешь, что смотреть, куда идти. Казаки то и дело ахали от изумления и обращались ко мне с вопросами, как какое дерево называется. По галерее, увитой виноградом, который здесь трех, сортов, мы прошли в рощу финиковых пальм и спустились в катакомбу. Катакомба, вероятно, поддельная, слишком чисты ее столбы, слишком аккуратны стены и картинно расположение.
Выйдешь из нее, войдешь в сад и не знаешь, на что смотреть, чем любоваться. Упиваться ли чудным ароматом роз, олеандров, жасмина, банана и мандарина- любоваться ли на оригинальный причудливых форм орхидеи, спускающие свои цветы с высоких ветвей, или замереть на месте и смотреть на удивительно красивую аллею, на перистые листья дал м, синее море и темно-синее небо.
-- "Это рай земной!" говорили кругом меня казаки, "таков был рай!", "жить бы здесь и в Абиссинию ехать не надо бы"... "Я бы век здесь прожил!" блаженно улыбаясь, говорит голубоглазый Крынин, "и умирать не надо!"...
Свободное копирование
