Владения спрута - 10

Бутырки 

В середине марта меня вызвали с вещами. Попрощалась с бедной Аллой, безнадежно застрявшей на Лубянке, с неунывающей Машей и неутешной Галей. Неужели в лагерь? Увы, нет. Выдали рюкзак и быстро переправили в "воронке" (автофургоне для арестантов) в не менее знаменитые Бутырки. Приняли без формальностей и, не задерживая в боксе, отвели наверх. Осталось впечатление широкого холла и просторных серебристых лестниц. Камера похожа на горбатый сундучок: маленькая, узкая, со сводчатым потолком, под ним окошко в толще стены. Четыре кровати, посередине стол. И три человека.

Булыгина - троюродная племянница председателя II Государственной думы. Не первой молодости нервная изнеженная барыня с усталым лицом, с не утратившими следов окраски и завивки рыжеватыми волосами. Она зябко кутается в меховую накидку, ломается и дуется на всех; восклицает с надрывом: "Я невиновна! Подлец и негодяй, он предал меня... Я истеричка!" На нее донес любовник - провокатор, литератор и эстет Красовский. Соблазнял антисоветскими разговорами. Когда за ней пришли, каталась по полу и кричала на весь дом. Но почему-то ее жалобы не вызывают сочувствия.

Елизавета Ильинична (фамилию, к сожалению, не помню), шестидесяти пяти лет. Беспомощная, безрадостная тень. В 1940 году, когда медведь напал на мышь, ее единственный сын был взят на финскую войну. Сказали - "пропал без вести", а на самом деле... отморозил руки и ноги так, что их ампутировали под корень: его четвертовали и вместе с другими обрубками убрали с глаз долой - запрятали в особый интернат, в глушь арзамасских лесов (остряки тогда шутили: мы страна принудительного оптимизма). Мать, не зная о его состоянии, чудом пробралась туда, увидела его и упала в обморок. Во время войны с немцами муж Елизаветы Ильиничны, старый, давно обрусевший немец, был арестован за свою фамилию (Кауфман, что-то вроде того). Бездомная жена скиталась по знакомым, пока ее не приютил на даче Курилко, известный художник-декоратор Большого театра. Там она занималась хозяйством, но, тревожась за мужа, неосторожно поехала в Москву что-нибудь узнать - ее сейчас же схватили. Следователь беспощадный. Прозвал "махровой вражиной", глушит матом, бьет по щекам, плюет в лицо. Елизавета Ильинична возвращается в камеру, шатаясь, падает в слезах на койку, ей дурно... Мы утешаем, гладим ее, вызываем медсестру. Пронизывающая жалость колет сердце: хрупкое тело, морщинистые руки, поникшая седая голова и страдальческий взгляд. За что?!

Хильма Аахонен - финка, высокая, спортивного типа девушка двадцати лет. Светло-соломенные короткие волосы, еще розовый цвет лица. На ней синий с белым свитер и хорошо сшитые синие брюки. Невозмутимый характер: ее ничто не волнует, ни на что не жалуется, вообще молчалива и говорит по-русски с акцентом. А вот ее преступление: рискнула вместе с одним эстонцем переплыть из Таллинна в Хельсинки на рыбачьей лодке. Пограничники поймали их в заливе. Обвиняют в измене Родине, хотя родилась она в Финляндии, а в Эстонии оказалась случайно после войны.