Крушение яхты - 3

В июле я была в полном упадке. Разрыв с любимым человеком, кончина отца, творческое бесплодие, пресыщение эстетическими разносолами и деликатесами, неинтересная шрифтовая работа - все это повергло меня в глубокий вакуум. Ярко освещенные Солнцем голые улицы безжизненны, настоящее и будущее беспросветны. Домоуправление зарилось на нашу квартиру, в подъезде торчали подозрительные типы, над нами витало невидимое зло. Нужна была кардинальная перемена, и она явилась в форме ареста. Я допускаю возможность существования разумной космической силы, определяющей ритмы жизни.

Англичане избавляются от сплина посредством путешествий. Я решила еще раз поехать в Карелию, вылечить дух на тихих озерах. Мама согласилась расстаться на месяц, видя, что я "погибаю", а меня грызла совесть: можно ли оставить ее одну в тревоге и тоске? Но все мои чувства тогда притупились. Перед отъездом я допустила три оплошности: зашла в Карело-финское постпредство и расспрашивала там о маршрутах; свела у Нины на кальку подробную карту местности; взяла с собой английский роман и блокнот для зарисовок. Это очертило вокруг меня демонический круг подозрений, за мной уже давно следили... Взяла билет в Ленинград через Кашин-Сонково-Будогощь-Мгу, мне так понравился этот окольный путь через сказочные леса. Уложила в свой видавший виды рюкзак обычный минимум и сделала уборку в норке. Неосознанное предчувствие: в девять часов, окинув ее взглядом, я открыла в ней все тепло любви, сокровенную красоту. Полумрак от настольной лампы, в нем пестреют картины, книги, букет из сухих листьев клена, меховой коврик на диване, подушки. Вижу во всем больше форм и красок, чем за все эти годы. Комнатка посылает мне прощальный привет, раскрывая сущность и чары вещей, к которым я так часто бывала равнодушна, - я пожалела, что завтра надо уезжать.

Ночью видела дурной символический сон. Сижу на полу перед печкой, разжигаю дрова, а за ними под трубой маленький котенок, не может выбраться оттуда, на нем загорается шерсть. Мое духовное "я" висит в печке над огнем и созерцает с горькой жалостью свое "эго" - я в образе котенка. Он, однако, не погиб, а бессильно вывалился на железный лист перед печкой, превратился во что-то, изник. В народе говорят, печка - это печаль, и мне стало не по себе.