Скорбные дни - 34

27 августа 1904 г.

Сегодня в 8 часов утра отправились на аудиенцию в Летний дворец Ваньшаушань к китайской императрице Цзи Си европеянки дамы. Из русских дам были: из миссии А. В. Корсакова, из военных -- жена полковника Третьякова с малолетним сыном, жена казачьего офицера князя Кекуатова, из Русско-китайского банка были А. А. Покотилова и М. Н. Кон. На этот раз шествие из миссии направилось к пристани императорского канала. Вот как передала мне А. В. К-ва свои впечатления: "Мерно покачивая вверх и вниз, внесли носильщики мой паланкин в аллею громадных столетних ив, вершины которых сходились сводом в вышине. Вдоль канала, насколько только хватало зрения, видны возделанные поля, все поля, поля... На дальнем горизонте синели горы. Вдруг из-за крутого поворота показались на канале украшенные китайскими флагами шаланды, а на берегу перед храмом толпа китайских чиновников.

Паланкины остановились у ступенек храма. Здесь встретил нас губернатор Пекина г. Такшина и товарищ министра иностранных дел Лиэн Фан, приглашая зайти отдохнуть. По каменным ступенькам поднялись мы к дверям храма, по сторонам которых стояли уродливо-страшные, громадных размеров боги -- охранители ворот, заграждающие доступ злым демонам. В первом дворе храма на высокой мачте развевался ярко-желтый с изображением синего дракона флаг. Пройдя первый двор, нас ввели во второй и здесь в обширное помещение в несколько комнат. В главной был накрыт стол и на нем много на блюдах яблок, в вазах цветов; в боковых комнатах были уборные и на табуретке сидел... француз солдат, которому поручено было исполнять обязанность горничной.

Выпитая чашка китайского цветочного чая, в которой плавала засушенная розочка, быстро освежила и ободрила нас, так что мы охотно последовали приглашению г. Такшины садиться в шаланды для следования по каналу во дворец.

Шаланды -- большие плоскодонные лодки, имевшие помещение на палубе. Наружные стенки раскрашены цветистыми узорами, а внутри -- три комнаты с изящной резьбой по дереву, изображающей мифических птиц, цветы, драконов. Посреди стоял стол с фруктами и печеньями, а вдоль стен стояли скамьи, покрытые шелковыми подушками, а у стола -- европейские кресла. Когда все дамы разместились по шаландам, подошел маленький колесный пароход и, взяв шаланды на буксир, потянул их по каналу.

Вся наша ярко-пестрая флотилия, проходя по каналу мимо больших селений, собирала на берега массу любопытных китайцев, относившихся в высшей степени благодушно к редкому для них зрелищу. Пройдя под аркой высокого выгнутого мраморного моста, мы вошли в широкое озеро с низкими берегами, поросшее лотосом. Против нас на солнце переливались золотом крыши дворцов, пагоды храмов, павильонов. На пристани ожидали нас чиновники и нарядно одетые молоденькие "бабочки", помогавшие нам сойти с шаланд и проводившие нас в уборную, где был приготовлен чай и сласти. Спустя короткое время сопутствовавшие нам чиновники предложили направиться к императрице в аудиенц-зал. Аудиенц-зал в Летнем дворце был совершенно схож с таковым же в Зимнем дворце в Пекине. Такая же резьба по дереву, такие же украшения из слоновой кости на стенах, такое же обилие расставленных повсюду вблизи императрицы яблок, изображений из бронзы аистов, мифических зверей и птиц.

Супруги посланников -- американского г-жа Конгер и японского г-жа Ушида, сопровождаемые старшиной дипломатического корпуса Конгером, поднялись по ступенькам к трону, и г-жа Конгер на английском языке произнесла приветствие, после которого г. Конгер по списку вызывал по очереди каждую из нас. Мы входили одна за другой на широкую площадку, делали перед императрицей реверанс, а она протягивала каждой из нас руку и произносила, приветливо улыбаясь, английскую фразу: "How do you do?" Несколько ниже императрицы сидел император Гуан Сюй; он с любопытством и с видимым удовольствием смотрел на нас и также подавал каждой из нас свою руку. По окончании представления императрица удалилась, а "бабочки" подхватили нас под руки и провели в столовую, где мы и разместились. Вскоре вошла императрица Цзи Си и села около г-жи Конгер и все время беседовала с нею через переводчицу-миссионерку.

Императрица выглядела очень моложавой, -- ни одной резкой морщинки на лице, а ей 69 лет... На ней надета была курма синяя, шелковая, с вытканными разных цветов пионами. Поверх курмы была надета безрукавка из нежно-изумрудного цвета атласа, также вся затканная пионами. На шее -- голубая лента, зализанная жемчугом... Прическа на голове укреплена длинными булавками с подвесками из кораллов. На руках были надеты браслеты -- один из зеленой яшмы, а другой -- из кораллов с жемчужинами, перевитыми золотыми нитями.

После завтрака императрица предложила прогулку по озеру и вышла вместе с г-жами Конгер и Ушида, а мы последовали за ними к пристани; по пути нас встретили сопровождавшие нас драгоманы, для которых, как для мужчин, завтрак был приготовлен в отдельном помещении. Императрица остановилась и, по китайскому обычаю, спросила: "Сыты ли вы?", а затем прибавила, как того требовал китайский обычай: "Завтрак сегодня был очень плохой, вы, наверно, голодны... " Старший из драгоманов, также по китайскому обычаю, благодарил за завтрак. В шаландах мы поплыли по озеру, подходя ко многим разбросанным островкам и любуясь с высоких павильонов и искусственно созданных скал видами на дворцы. В одном из павильонов мы встретили императора. Он держал себя очень просто; с нами со многими заговаривал по-китайски и был доволен, если поддерживали с ним разговор. С любопытством он рассматривал у дам брошки, кольца, браслеты, а у меня обратил внимание на маленькие часы с золотой монограммой наверху крышки. Император взял мои часики в руку, потрогал монограмму, улыбнулся, а затем достал свои часы и, показывая мне, сказал: "И у меня также часы... " После прогулки по озеру мы простились с императрицей и в том же порядке поплыли обратно в Пекин. Императрица, император и китайские сановники образовали живописную группу и с возвышенной площадки долго смотрели вслед удалявшейся пестрой флотилии".