С утра сегодня ушла И-на, вернется, как и я, на рассвете завтра. Я рада за нее, грустно видеть ее желтое личико, такое осунувшееся. Манька с каждым днем делается тише и мягче. Охотно говорит о себе.
С четырех лет жила у чужих, работала, постоянно терпела упреки и побои. Ужас делается от рассказа об аресте. Шесть человек били эту слабую женщину. Когда избили до полусмерти, подняли и унесли. Потом месяц лечили. Кто-то спросил, как она могла молчать и не выдать товарищей? Она коротко ответила: — «Я никого не знала».
Минут через пять мы с ней встретились в коридоре, она нагнулась к моему уху и шепнула: — «Неужели вы тоже думали, что я никого не знала?» — «Нет ни одного бандита, которого Манька не знает. Но били бы еще — все равно не выдала бы».
И смеется, а у самой рот исковеркан, глаз испорчен.
Свободное копирование
