Поездки по северу России в 1885-1886 годах - 52

 Если одною из ближайших целей прибытия Их Высочеств на ярмарку было ознакомление Великого Князя с ее нуждами, то одна из великих нужд, не только ярмарки, но всероссийская нужда, бросалась сама собою в глаза в громадных отмелях Волги, лежавших тяжелыми, хотя и розовыми пластами, по всей ее ширине и длине. Кому случалось видеть нашу великую реку прежде, тот не мог не сознаться, что такого обмеления, такой тигристости не бывало никогда. Вода 21 августа истекшего года была на три вершка ниже уровня 21 августа 1882 года, а этого совсем достаточно, чтобы характеризовать положение дела.
Пески продвинулись на таких местах, на которых искони веков бежала вода, и с вышины кремля виднелись они всюду, во всю бесконечную даль. Капитальных работ для улучшения Волги не производится; для расчистки фарватера имеются только временно полезные приспособления: подвижные плотины Янковского, землечерпательные машины, базеновские аппараты и грабли Быкова. Необходимо регулировать матушку-Волгу, прекратить возможность размывания берегов и их обвалы устройством в необходимых местах дамб. Очень сочувственно отнеслось наше купечество к мере, разрешенной Министерством путей сообщения, чтобы дамбы строились из старых, затопленных судов; временная мера эта не пропадет бесследно и в том случае, если решено будет перейти к системе капитальных улучшений. До того следует во всяком случае -- и надо прибавить, что этому вполне сочувствует крупное купечество, -- сделать надзор за плаванием более внушительным. Неправильно веденное, остановившееся поперек фарватера судно тотчас же обусловливает занос: обычный порядок обращения к мировому судье, когда навигация кипит и по реке двигаются миллионы, едва ли удовлетворителен; практичнее было бы административное наложение штрафов. Стоит взять в руки список перекатов Волги, составленный в ведомстве путей сообщения, чтоб ужаснуться их количеству; чудесными розовыми иллюстрациями к нему являются те пески, которые проступили массами в нынешнем году и могут проступить еще в большем количестве в будущем.
   Другая существенная нужда, представшая Великому Князю, это горячий вопрос о китайских и среднеазиатских рынках. Фабрики у нас есть; они работают удивительно, они громадны; им необходимо не только обеспечение, но и регулирование сбыта. При этом не следует ни в каком случае упускать из виду той глубокой связи, которая существует между всеми отраслями торговли. Например, связь между чайною и мануфактурною торговлей в Кяхте так сильна, что какое-либо распоряжение, касающееся одной из них, неминуемо касается другой, не говоря уже о всем местном населении, живущем на длинных путях этой торговли. Возчики до Кяхты зарабатывают ежегодно до двух миллионов рублей; они везут в Россию чай, из России -- мануфактурные товары. Путь от Кяхты на Иркутск, Томск, Тюмень, Екатеринбург, Пермь считает в числе заинтересованных не только возчиков, но также многие пароходные и железнодорожные общества, и все то, что с ними так или иначе связано.
   До сих пор, насколько помнится, устройство караванов принимали на себя исключительно торговые люди; тут, конечно, не могло быть единства, и правительственное воспособление сказывалось только в общих чертах. Регулирование этого важного дела, упорядочение кровообращения между рынком и производителем со всего азиатского востока на весь русский запад -- потому что относительно Азии Россия запад -- подлежало бы давно не только обсуждению, но и приведению в исполнение. 23 августа, вечером, в Колонной зале Главного дома состоялась "беседа" главным образом по этому вопросу, не отклонявшая и других. Председательское место занял Его Высочество, подле него Великая Княгиня, по сторонам -- начальник губернии, председатель ярмарочного биржевого комитета и члены его. Против этого стола, обратясь к нему лицом, сидели представители нашего торгового и фабричного мира, представители многомиллионных капиталов, великой выдержки и знания дела, люди, имена которых пользуются самою громкою известностью, которые дают заработки не одному миллиону народа, богадельни и больницы которых ублажают и облегчают во имя Христа не один десяток тысяч нуждающихся. Откровенно говоря, впечатление этой "беседы", того, что говорилось, того, что желалось, было замечательно. По открытии заседания говорил первым Тимофей Морозов, говорил о китайской торговле и организации экспедиции; следовали рефераты: П. Шайкина -- о чайной торговле вообще, Н. Кудрина -- о среднеазиатской торговле, М. Шипова -- о выгодности водяных путей и улучшении в особенности Волги, В. Аксенова -- о Министерстве торговли, промышленности и земледелия, А. Морокина -- об изменении некоторых статей Питейного устава. С глубоким вниманием выслушивались все эти доклады. Не пропало ни одного слова из того, что сказано было Великим Князем в заключение. Его Высочество говорил очень сжато, ясно и громко. Из слов Великого Князя явствовало, что существенный вопрос "беседы" -- урегулирование караванной торговли с Китаем -- вопрос насущный; что необходимо придать тому, что было до сих пор случайно, правильность часового механизма, что необходимо всестороннее обсуждение вызываемых этим делом соображений; что купечеству, а не кому другому, предстоит это обсуждение и выбор лиц или лица, которому предоставлено будет руководить исполнением, и что Его Высочество не отказывает в своем высоком покровительстве. Глубокая благодарность купечества была тут же выражена председателем ярмарочного биржевого комитета от лица всех.
   Последний день пребывания Их Высочеств в Нижнем, 25 августа, был днем закрытия ярмарки, совершившегося на этот раз особенно торжественно, потому что Августейшие Гости Нижнего приняли участие в крестном ходе от ярмарочного собора к Макарьевской часовне и присутствовали при богослужениях. Погода хмурилась, но не разражалась дождем, и десятки тысяч людей с непокрытыми головами, осенявшиеся крестным знамением, в великом порядке и с подобавшим благочестием, стояли шпалерами или шли за длинною вереницей образов и хоругвей, собранных от многих церквей нижегородских. Когда спущен был флаг, представители ярмарочного купечества собрались в Колонной зале Главного дома для принесения Их Высочествам благодарности за посещение ярмарки и внимание, ими оказанное, к нуждам торговли. Их Высочества милостиво разговаривали со многими из представителей.
   Ровно в полдень все любопытствовавшее, подвижное, пестрое население города и ярмарки столпилось вдоль многоярусных откосов кремлевской горы, подле пристани Общества "Кавказ и Меркурий". Громадный пароход "Иоанн Грозный" стоял под парами, весь расцвеченный флагами и гирляндами, обрисовывавшимися очень красиво по белым очертаниям парохода-монстра. Предстояла поездка по Волге до Телячьего Брода верст 15 в один конец и завтрак на пароходе, предложенный Их Высочествам от пароходовладельцев. Согласно предположениям, это должна была быть вторая поездка, так как первая проектировалась накануне в Балахну, в один из виднейших центров кустарного производства, но она не состоялась вследствие невозможной погоды и обусловила присылку депутации от балахнинцев, принятой Их Высочествами. Поездка к Телячьему Броду состоялась и была вполне роскошна.

   На корме, в соседстве того стола, за которым помещались Их Высочества, в роскошнейших нарядах разместились певицы хора Барбатенки. Хоры, музыка, как известно, необходимая, безусловная принадлежность Нижегородской ярмарки да и вообще русской застольной беседы. Так было это еще во времена витязей и гридней; так это делается и сегодня. Эта потребность музыки, вызвавшая по России целый ряд музыкальных школ, композиторов, идущая в глубь любой деревни, выражающаяся в присутствии органов в самомалейших трактирах, всегда находила и находит широкое применение на Нижегородской ярмарке. Тысячами можно считать здесь всяких производителей музыки. Сказания о бывших помещичьих хорах находят подражателей и в наши дни, в другой форме, конечно. На "Иоанне Грозном" раздавались голоса хора от Барбатенки, несомненно, не лишенного достоинств, но нам довелось слышать дважды удивительный хор одного из богатых граждан Нижнего, В. М. Рукавишникова. Содержание хора этого обходится, говорят, в год до 40 000 рублей, и если избыток средств находит себе такое прекрасное, истиннохудожественное помещение, то этому можно только радоваться. Хор этот поет по воскресеньям в Троицкой церкви, и она бывает полна; говорят также, что, кроме этой церкви, хора Рукавишникова не услышите вы нигде, как только у хозяина. Приезд Их Высочеств обусловил отступление от принятого правила, и мы слышали его два раза. Это удивительный хор, с огромным репертуаром духовного и оперного пения, хор, мастерски воспроизводящий и всякую русскую песню.
   Едва только двинулся "Иоанн Грозный" под грохот великого "ура", раскатывавшегося с откосов, как раздалась на корме заветная песня "Вниз по матушке по Волге". Мы шли действительно вниз по Волге, между двух декораций обоих берегов, вдоль пароходов, барж, расшив, полных любопытствовавшего народа. По голубому небу вырезывались двигавшиеся очертания Нижегородского кремля, а внизу, подле зеленевшего берега, вытягивались лентой пристани пароходных обществ: "Кавказа и Меркурия", "Самолета", Любимова, Каменского, Булычева и др. Пароход наш сопровождала "Цесаревна Мария", отходившая в Астрахань. По соблюдении установленных правил, имя "Иоанна Грозного", имя нашего парохода, исчезнет и заменится именем "Великий Князь Владимир"; другой волжский пароход, "Нижегородец", будет назван именем "Великая Княгиня Мария"; это имя присвоено будет отныне и лучшему пароходу общества "Самолет". Вслед за сопровождавшею нас "Цесаревной Марией" шли еще четыре парохода четырех обществ, задержавшие час отхода для сопутствия Их Высочествам. Роскошная флотилия наша, от поры до времени посвистывая на разные тоны, двигалась небольшим ходом, для того, чтобы красота берегов могла запечатлеться с большею ясностью в памяти и не улетучивалась слишком быстро. По пути к Телячьему Броду видели мы за работой для расчистки фарватера грабли Быкова и землечерпательные машины, проезжали мимо подвижных плотин, ловко минуя обнаженные мелководьем пески, просовывавшиеся отовсюду к непомерно сузившемуся фарватеру. Глядя на эту узкую полоску воды нашей великой Волги, заявления, имевшие место в "беседе" 23 августа, иллюстрировались самым наглядным образом.
   Пока двигался пароход и, подойдя к Телячьему Броду, остановился, чтобы пропустить мимо себя своих четырех конвоиров, направлявшихся к далекой Астрахани, на корме раздавались одна лучше другой наши русские песни, не без примеси романса, однако. День был почти совершенно ясный, и мы тянулись вдоль колоссальной декорации волжских берегов; женщины хора, в бархатных сарафанах, массивно шитых золотом, в богатых кокошниках, длинных серьгах и многоярусных ожерельях, составляли тоже своеобразную, красивую, но небольшую декорацию, совершенно подходившую к цветистой, раскатистой песне. И как хороша, как задушевна была эта песня, раздававшаяся над великою путиною Русской земли, путиною, полною жизни, движения и отягченною неисчислимыми караванами богатств, шествующих к ней и по ней, отовсюду.
   Возвратились Их Высочества в Нижний к 3 часам и проследовали прямо в выставочный павильон, где имела место раздача наград, присужденных экспонентам. В 7 ¹/₂ часов вечера состоялся в Колонной зале Главного дома обед, данный Их Высочествами представителям дамского, административного, торгового и городского обществ, причем в конце обеда, подняв бокал, Великий Князь сказал слово благодарности за прием, оказанный ему и Великой Княгине. Как во время обеда, так и по окончании его Рукавишниковский хор, чередуясь с военным оркестром музыки, исполнил хорошую, разнообразную программу; после обеда Их Высочества милостиво разговаривали со многими из приглашенных ими гостей.
   Отъезд назначен был в тот же вечер. Глубокая темень лежала над ярмаркой и Нижним, когда, по пути к вокзалу сквозь огненную дорожку ярко пылавших бессчетных факелов, трепет которых и опадавшие искры заставляли опасаться за спокойствие экипажных лошадей, Их Высочества прибыли на железную дорогу, где ожидали их городские дамы и представители властей и общества. В который уже раз засвидетельствована была Великому Князю глубокая благодарность купечества за его теплое внимание к нуждам отечественной торговли и промышленности. Купечество видело в его лице, как справедливо сказал преосвященный Модест в приветственной речи своей в день приезда, оно "видело в его лице благочестивейшего нашего Государя, видело его царское к городу и торжищу благоволение".
   Их Высочества отбыли с экстренным поездом по пути на Москву, но прибытие в нашу первопрестольную и дальнейшее следование к Петербургу должны были испытать задержку. Дело в том, что Его Высочество уже по приезде в Нижний узнал, что дворяне и представители других сословий Владимирской губернии рассчитывали представиться ему по пути сюда на вокзале во Владимире. Поезд проходил ночью, и представление не состоялось. Из Нижнего Великий Князь приказал передать в г. Владимир свою благодарность за оказанное ему внимание, на что управляющий губернией ходатайствовал о посещении города на обратном пути и принятии от местного городского общества завтрака на вокзале железной дороги. Последовало согласие Их Высочеств, и этим обусловилась возможность посетить Владимир и в нем одну из святых святынь Русской земли -- Владимирский собор.
   Несомненно, что далеко по России пойдет из Нижнего весть о пребывании там брата Государева; много вызовет она начинаний, но две существенные черты отмечены уже и теперь с полною яркостью: внимание к кустарному делу и урегулирование торговли с Китаем. Та и другая чрезвычайно важны, и обращение к ним совершенно своевременно. Хотя торгово-промышленный интерес ярмарки постоянно задвигал собою собственно город Нижний, но Их Высочества видели многое и там; они посетили войска, посетили ряд педагогических и благотворительных учреждений. Его Высочество не мог не заметить того внимания, с которым городское управление относится к нуждам полевых и местных войск. Без великой речистости, но с полным сознанием долга делается то, что нужно, и значительная скромность не укрыла от взгляда Великого Князя полезного значения того, что делается. Вообще говоря, и это глубоко отрадно, на Нижегородской ярмарке было много цельных, прочных русских людей; уметь заметить этих скромных, бесшумно работающих -- половина сделанного дела.