Поездки по северу России в 1885-1886 годах - 42

 Гигантский след царева похода, несмотря на миновавшие 180 лет, не зарастает и ныне; сваи в некоторых местах имеются несомненно; относительно просек мнения местных людей расходятся, и некоторые не признают их за петровские, давая им гораздо позднейшее, чисто хозяйственное значение.
   Только что сказали мы о беседе Петра I с раскольниками Выгореции. Эта Выгореция, следов которой теперь не имеется, находилась близехонько от пути Великого Князя, и поэтому уместно будет припомнить в общих чертах о ее существовании. В 1677 году взят был царскими войсками Соловецкий монастырь, после раскольничьего мятежа монахов. В 1682 году обнародованы так называемые двенадцать статей царевны Софьи -- основные положения карательных законов против раскольников. Расселение раскольников на север, юг, восток и запад, до Сирии, до Центральной Азии началось. Раскольник бежал в пустыню; в песне его говорится о пустыне:
      Поставлю в тебе малую хижу,
   Полезное в ней аз увижу.
  
   Раскольник обращается к пустыне так:
      Прекрасная мати пустыня,
   Любезная моя дружина!
   Пришел аз тебя соглядати.
   Потщися мя восприяти
   И буди мне яко мати,
   От смутного мира приими мя,
   С усердием в тя убегаю.
   Пойду по лесам, по болотам.
   Пойду по горам, по вершинам.
   Да где бы в тебе водвориться.

      Знаменитое Даниловское пустынножительство возникло в 1694 году на реке Выг, в Повенецком уезде. Первыми пришли сюда после "сидения" и разгрома соловецкие старцы, и самыми замечательными между ними были Ипатий и Корнилий, особенно первый, образовавший целое поколение раскольничьих деятелей, каковы Даниил Викулов, в честь которого и самое общежитие названо Даниловским, и два брата Андрей и Семен Даниловы. Быстро размножался раскол по нашему Северу, в различных сектах самосожигателей, запащиванцев, морельщиков. Самым замечательным из деятелей выгорецкого раскола является Андрей Денисов, происходивший от князей Мышецких. Он пришел в пустыню в 1692 году, семнадцатилетним юношей, и не только сумел соединить разрозненных выговских поселенцев и создать Даниловское общежитие, говорит исследователь господин Абрамов, "но и превратил это ничтожное вначале поселение в большой торговый и промышленный город-монастырь, и сделал его центром беспоповщинской половины раскольничьего мира". До сего дня рассказывают о постоянных сношениях его с князьями Мышецкими и другими именитыми особами Петербурга и Москвы и о том, что для изучения логики, философии и богословия Андрей ходил в Киев к Феофану Прокоповичу. Он умер в 1730 году, следовательно, в лучших годах своих, и относился несомненно к явлениям народной жизни наиболее выдающимся.
   В 1700 году с барабанным боем объявлено было Петром I на всех улицах и площадях повеление снять русское платье и одеть немецкое всем служилым и городским людям; в 1705 году объявлены штрафы за ношение бород; в 1724 году началось гонение на "бородачевых" жен: им велено носить платья, опашни и шапки с рогами. Все это было, конечно, с точки зрения старых людей, "делом антихристовым", и раскольничьи пустыни населялись все более и более; скоро в Даниловском общежитии не было больше места, и в тридцати верстах от него, в 1706-1709 годах, основан женский монастырь Лекса, на реке Лекс.
   Никто не поверит теперь, когда от Данилова и Лексы не осталось более и тени, что пустынный край, по которому мы ехали, был когда-то перерезан дорогами, на которых стояли постоялые дворы, что у даниловцев процветали мастерства, конные и коровьи дворы, была обширная литература (А. Денисовым написано 115 сочинений и составлено уложение), школы, различные древние хранилища, книжные и живописные лавки, были большие капиталы, существовали свои суда, ходившие до Петербурга и Вытегры. Сам монастырь Данилов занимал в цветущее время около 8 квадратных верст в округе; монастырским скитам, из которых некоторые, как, например, Шелтопорожский, имевший 57 дворов, 62 избы, 75 амбаров, 45 хлевов, 22 риги, не было счета, и они были рассеяны повсюду.
   И всего этого нет теперь. Если бы в долгие дни лютейшего гонения на раскольников мог найти себе хотя малое место тот взгляд на некоторых из них, который отличает нынешнее правительство, вероятно, не исчезли бы бесследно ни Данилов, ни Лекса, и дебрям Олонецкой и Архангельской губерний не пришлось бы ожидать вторичного оживления. Нельзя не вспомнить, говоря о Даниловском общежитии, об одной странной игре случая, которыми так часто шутит судьба: в числе его основателей был потомок князей Мышецких, и жандармский офицер, назначенный запечатать общежитие, носил ту же фамилию.

   Заметим, что в Даниловом монастыре были люди, добывавшие где-то серебро, в какой-то тундре к северу. Из серебра этого делали они очень хорошо известные нумизматам "Екатерининские рубли", схожие с настоящими, только немного поменьше. Работали они также и другие серебряные изделия. С удалением раскольников пропали и сведения о месте нахождения серебра. В 1871 году сделано было заявление о нахождении серебросвинцовой руды в окрестностях губы Печенги. Академик Гельмерсен, недавно умерший, нашел, однако, что эти жилы прикосновения, заключающиеся между господствующим здесь гнейсом и пересекающими его жилами диорита, разработки не стоят, и дальнейших исследований произведено не было.

   В настоящее время в Повенецком уезде имеются беспоповцы, разделявшиеся на два толка: даниловцев и филипповцев; первых около 530 человек, а вторых -- не более 15. Еще в сороковых годах раскольники Данилова и Лексы давали много дела секретному комитету. Странны судьбы Олонецкого края: его оживил раскол, и Министерство внутренних дел хлопотало со своей стороны о том, чтобы для удобства надзора за ним в крае проводились хорошие пути сообщения; это было в 1840 году.
   Следуя крутым извивам пути, мы постоянно встречали Петровские ямы. Во 109 верстах от Сумского посада, к вечеру, в Вожмосалме, месте очень красивом, переправились мы на пароме через озеро Выг. Хорошенькая часовенка с башенкой и куполочком, выкрашенная желтою краской, резко выделялась над синими водами озера, окруженная серенькими избами деревни. Отсюда до Петровского яма 14 ¹/₂ верст; у Талапога-губы через озеро Выг перевоз; подле самого Петровского яма, через реку Выг -- другой.
   К Петровскому яму подъезжали мы около полуночи. Дорога, шедшая густым бором, неожиданно уперлась в паром. Река Выг в этом месте шириной с Невку и катит в зеленых берегах свои быстрые, но спокойные воды. На противоположном берегу в ясном свете северной полуночи, словно освещенная голубоватым электрическим светом, видна была новенькая, современная дороге, очень красивая часовня, походящая более на церковь, чем на часовню, и несколько строений. Все они возникли исключительно в силу священных воспоминаний о Петре, потому что поселения не было здесь никакого до 1879 года; часовня освящена в 1882 году. Ночь стояла удивительная, светлая, безмолвная. Глубоко сосредоточенная, лежала она в хрустальной ясности своей над почивающим Петровским ямом; красные рубахи паромщиков, синь воды, глубокая, бархатная зелень леса, фырканье усталых лошадей, легкий скрип каната на пароме, бесконечная прозрачность зеленоватого неба, чириканье какой-то бессонной птички, все это было бы стройно и гармонично, если бы не комариные полчища, одолевавшие нас на берегу реки с возмутительнейшею настойчивостью.
   Переехав Выг, Великий Князь посетил часовню. За предложенным от земства при трех представителях его ужином беседа была посвящена исключительно памяти Петра Великого. Петровский ям и Петров день обусловливали это. Его Высочество, как видно было из многих сообщений, им сделанных, знал лучше и полнее нас литературу о Петре, включительно до самых первоначальных источников, рассыпанных в русских и иностранных исторических журналах. Эти сообщения были так разнообразны и богаты по содержанию, что должны быть несомненно отнесены к самым характерным воспоминаниям нашего далекого путешествия.
   Чуть-чуть тронула заря своими огнями красноватые стволы стройных сосен, когда, покончив с роздыхом в доме крестьянина Ваганова, мы двинулись далее, по пути на Повенец.