Описание жизни одной благородной женщины - 22

 В один день он сказал, что не пойдет со двора, а хочет со мной провести время, и велел всем отказывать И он отменно был спокоен и весел. После обеда мы сели в спальню, и я занялась работой, а он сел читать. Приходят от Нартова за ним, и сказано, что нет дома. Наконец и он сам пришел с Дмитревским? и прямо к спальной, отодвинул задвижки и растворил спальню. Я так рассердилась, что забыла всю благопристойность, и, сидя на моем месте, спросила: "Не забыли ль вы, куды пришли, по вашей привычке, хода по спальным, где вам не запрещают. И как вы смели это сделать - войти туды, куды, кроме меня и мужа моего, никто не ходит! Я чрезвычайно жалею, что у мужа моего приятели так дерзки и наглы! Я ни от кого в свете ни малейшей наглости не перенесу, и я буду жаловаться там, где должно; и не думайте, чтоб за меня не вступились! Вы довольно сделали, что отняли у меня мужа и ввели его во всякие распутства! А со мной вы не можете без уважения обходиться!" Он так был сражен, что не помешал мне все высказать. После сказал мужу моему: "Что вы ее не уймете? И как она может с начальником мужа своего так говорить!" Я отвечала: "Муж мой не может мне запретить говорить. Я сама знаю, с кем я говорю. У нас есть еще главный начальник, к которому я могу отнестись, который и вам начальник! У меня дом - не трактир, ко мне лучше вас ездят с почтением и в гостиную не смеют войти, ежели она затворена. Я прошу вас меня избавить таких дерзких посещений; я к ним не привыкла и ни от кого еще в жизни моей не видала такой обиды, как от вас!" Он так озлился, что сказал: "Я брата вашего теперь не выпущу и не аттестую в офицеры! Вы не знаете - с кем говорите, - который может сделать добро и худо вам!" - "Ошибаетесь вы, ежели думаете, что я угроз ваших испугаюсь Брат мой будет и без вас офицером. Добра от вас ожидать нельзя, а худа вы мне уж успели много сделать Пожалуйте, не беспокойте себя, а меня ничто не устрашит. Я знаю себя, кто я, и знаю вас, кто вы, и более с вами и говорить не стану, а только скажу: ежели вы осмелитесь еще сделать эдакую наглость и, как разбойник, вломиться в спальну, то, будьте уверены, я далее буду просить, нежели у своего начальства, и уверена, что получу полную сатисфакцию. Я с собой не дам никому шутить!" Свекровь моя весь этот разговор слышала. Я пришла к ней и молча села. Муж мой пришел ко мне и сказал: "Что ты сделала! Пойди помирись и извинись!" - "Стыдись мне сие говорить, чтоб я была так подла и пошла у этого подлого человека просить прощения? Он должен у меня просить! Я вам сказываю, что я буду искать защищения и жаловаться буду за эти наглости князю Григорию Александровичу Потемкину и скажу, что это сделано в присутствии мужа моего, который за меня не вступился, то не стыдно ли тебе будет? И что ты его трусишь, эдакого подлеца и безбожника!" И так они ушли, и муж мой пришел рано вечером домой. Я удивилась, и он очень ласкался ко мне. На другой день он стал мне говорить, что я очень обидела Нартова. "Опять за то же! Да он-то что ж, разве не обидел меня? И с какой он гордостью со мной говорил, думая, что я так же струшу, как и ты! Он очень ошибся!" - "Он теперь не хочет брата твоего аттестовать - вот что ты сделала!" - "Я и не прошу его". - "Он может по должности моей много мне худа сделать!" - "И это вздор, ничего не может; зная нашу связь с Потемкиным, он, трус, не осмелится. Да, пожалуй, не беспокойся о брате: я без него и без тебя сделаю". Муж мой сказал: "Надо позвать его отобедать и ласковее его принять!" - "Делай обед, ежели тебе угодно, но я дома не буду. Что тебе угодно со мной делать? Через неделю ты можешь его позвать, а не ранее. Тогда и я своих приятелей попрошу".

На другой день я послала за двумя приятелями, которые были близки к князю Григорию Александровичу, и просила их, чтоб они сделали мне милость и довели князю, чтоб он потребовал моего брата и дал бы ему офицерский чин. И причину сказала ту, что я не хочу просить Нартова, он по гордости своей может быть не так скоро сделает. Они меня уверили, что это будет на сей же неделе сделано. И точно, так и было: на третий день его потребовали в канцелярию и велели выключить из корпусу, не спрашивая и аттестату. И сам князь поздравил его поручиком и определил в пикинерный полк. Брат мой пришел с радостию. Муж мой, знав, очень был рад и на другой день поехал благодарить князя; и как приехал домой, я ему сказала, теперь, ежели он хочет звать своего приятеля, то пусть зовет, да и тех непременно позвать, которые старались о брате. И так через несколько дней все у нас обедали, и я благодарила друзей моих за старание их. Нартов так был учтив и тих, что я его никогда таковым не видала. Через неделю отправился брат мой в Полтаву, с которым я прощалась с великою горестью. И он, зная мою жизнь, больше грустил обо мне.