1863 - 1867. Глава - 13 - 6

 В течение зимы посетил нас из Петербурга Н.А. Милютин. Между нами, т.е. им, кн. Черкасским, Соловьевым и мною, были частые и продолжительные беседы, которые все более и более меня убеждали, что между нами существовали коренные разномыслия и что мы вполне согласно действовать не могли. Даже однажды я сказал Н.А. Милютину, что не лучше ли мне подобру-поздорову убираться из Варшавы, и просил его только доставить мне к тому приличную возможность. Я предвидел, что между нами неминуемо должны усиливаться разногласия, которые могут перейти и в большие неприятности, а потому я предпочитал заблаговременно удалиться. Но Н.А. Милютин и кн. Черкасский сильно против этого восстали и убеждали меня всеми возможными доводами выкинуть эту мысль из головы, настаивавши главнейше на том, что как цель у нас одна и та же, то в существенных мерах мы не можем расходиться.

Еще до назначения меня главным директором в августе поручено было комиссии финансов составить проект устава о питейном сборе с применением к Царству Польскому акцизной системы, существовавшей по сему предмету в империи. В то же время образована была под моим председательством комиссия для рассмотрения этого проекта и представления его в окончательной редакции в Учредительный комитет. Состав этой комиссии имел быть утвержденным по моему представлению Учредительным комитетом. Кроме главного директора и директора неокладных сборов я включил в список членов вновь образуемой комиссии несколько винокуренных заводчиков, очень умных людей, - гр. Островского, Гурского и Грушецкого и еще разных поляков, занимавшихся финансовыми вообще и консумационными делами в особенности. И на сей раз я составил комиссию из значительного большинства поляков и из весьма немногих русских. Делопроизводителем я, однако, назначил русского, г. Семенова, служившего в империи по акцизной части и присланного по моей просьбе из Петербурга. Я знал, что вводимая акцизная система шибко не нравилась полякам и что по этой части были необходимы не столько местные сведения, сколько положительные и подробные знания о том, как действовала эта система в империи, и искреннее желание ввести ее в царство Польское. Список мой, представленный в Учредительный комитет, был им утвержден беспрекословно. Предпринятое дело было отменно важное, а потому стоит о нем поговорить несколько обстоятельно.

В Царстве Польском существовали по питейному сбору разные налоги: 1) акциз с выкурки вина и спирта, приносивший доход около 1 300 000 р.; 2) консумационный сбор с вина, спирта, пива и меду и с убоя скота, взимаемый при их ввозе в города и дававший дохода около 2 с половиной мил. руб.; 3) пропинационный за распродажу вина в казенных городах и селениях выручал около миллиона рублей; и 4) разные мелкие сборы с патентов, шинковый с евреев и пр., доставлявшие казне около трехсот тысяч рублей. - Акциз с вина был прежде очень незначителен - всего 34 коп. с ведра 78% спирта; в 1864 году он разом был поднят до 1 руб. и должен был дать казне от 3 1/2 до 4 мил. руб. вместо прежних 1 300 000 р. Консумационный сбор в городах, сдававшийся на откуп, был источником страшных стеснений для городских обывателей и беспрестанных жалоб их местному и высшему начальствам. К тому же этот способ собирания дохода обходился стране очень дорого и по необходимости кордонов около каждого города, и по барышам, которые извлекали откупщики, большею частью евреи. Этот сбор давно возбуждал в городах общее неудовольствие и давно хотели заменить его иным налогом, но все откладывали или до более благоприятного времени или до составления нового проекта устава о питейном сборе вообще; а между тем ни то, ни другое по установившемуся в Царстве Польском обычаю не наступало. - Разно- и многообразие сборов по питейной части, их неуравнительность, а тем еще более трудность их учета были страшные, а потому преобразования и этой отрасли финансовой администрации были неотложны.

До моего вступления в должность главного директора занимались в Комиссии финансов только собиранием разных сведений и кой-какими подготовительными работами по питейным сборам; а потому учрежденная по этому предмету под моим председательством комиссия почти не собиралась, ибо ничего ей не было передано из Комиссии финансов. По вступлении моем в должность главного директора я увидел необходимость до приступа к начертанию нового питейного устава разрешить некоторые существенные вопросы, без чего невозможна всякая редакционная работа. Соединяя в своем лице обязанности и права главного директора и председателя особой комиссии, мне было удобно вести это дело, как я считал лучшим; и работа у нас закипела. Вопросы об отмене консумационного сбора и пропинации возбудили в особой комиссии самые жаркие и продолжительные прения. Поляки крепко стояли за удержание своих старых порядков и, сознавая, что они плохи и требуют изменения, старались дело затянуть и отложить это преобразование до более "благоприятного времени", т.е. до того времени, когда власть перейдет опять в их руки, на что они крепко надеялись и рассчитывали. Как и консумационный сбор и пропинация в городах относились до ведомства главной комиссии внутренних дел, то я приглашал в заседание моей особой комиссии кн. Черкасского и просил его пригласить из своих служащих, кого он сочтет нужным. В этом заседании, после самых жарких и продолжительных прений, мы порешили большинством 11 голосов против 5 представить (доклад) Учредительному комитету об отмене консумационного сбора, о собрании еще некоторых более обстоятельных сведений о пропинационных доходах как составляющих штатные доходы разных учреждений и лиц, т.е. казны, городских касс, городских обывателей, духовенства и частных лиц и как требующих при отмене особых, довольно разнообразных постановлений. Этот доклад особой комиссии был немедленно и без всяких прений одобрен Учредительным комитетом; а комиссия финансов принялась за собирание нужных сведений, а особая комиссия - за подготовление проекта устава о питейном сборе.

Зима прошла в самой усиленной работе; кроме двух упомянутых комиссий и управления весьма разнообразными и мне еще малоизвестными делами Царства Польского, занятия по Учредительному комитету были очень утомительны. Беспрестанно ему передавали на рассмотрение разные проекты по крестьянским и по духовным делам, по ведомству народного просвещения и юстиции. Наши заседания бывали непременно по два раза в неделю, а иногда и чаще; они начинались в 9 часов вечера и продолжались до часа и до 2 часов ночи, а иногда затягивались и до 3 и 4 часов утра. Прения часто были самые жаркие между мною и кн. Черкасским. Арцымович по большей части поддерживал меня, а Соловьев всегда был на стороне кн. Черкасского. Граф Берг с Заболотским, Брауншвейгом и Треповым подавали неизменно свои голоса за мои мнения, и таким образом большинство голосов было всегда на моей стороне, но это не препятствовало тому, что в Петербурге очень многое переделывалось по настоянию Н.А. Милютина согласно мнению нашего меньшинства в Главном комитете по делам Царства Польского и высочайше утверждалось.

К Пасхе надворный советник Кошелев и коллежский асессор кн. Черкасский были украшены звездами и лентами Станислава 1-й степени. Признаться, недаром мы их получили.