Сергей Есин. Дневник - 7

22 февраля. Вечером был в Кировском театре на "Легенде о любви". Наконец-то увидел Кунакову в роли Мехменэ Бану. Как, оказывается, может быть стихийно талантлив человек. Сравниваю с остальными исполнителями и думаю, как исчерпывающе много знает эта еще молодая женщина о жизни, о любви и о ревности. Когда она выходила на сцену -- шли слова, стоны, крики, когда танцевали другие -- возникала честолюбивая гимнастика. И не более. Интересен был еще какой-то парень в роли Незнакомца, обещавшего выздоровление для Ширин ценою потери красоты для Мехменэ Бану. В его стелющемся по полу исполнении была какая-то мистическая тайна, угодливая и в то же время грозная.?

   Перед спектаклем заходил в музей-квартиру Блока на набережной реки Пряжки. Это минутах в десяти от Кировского, по улице Декабристов. Музей молодой, но с прекрасной, тщательно подобранной экспозицией. Потом оказалось (я обратил на это внимание), что всю коллекцию фотографий и книг купили у Ильина.?

   До слез горько было находиться в этом доме, особенно на четвертом этаже, где жил Блок с Л.?Д. Квартира до сих пор пахнет несчастьем. Умер А.?А. на втором этаже: в 20-е годы его уплотнили, и ему пришлось переезжать в квартиру матери двумя этажами ниже; ее, впрочем, тоже уплотнили, оставив только три комнаты: отгородив их, семья принялась ходить по лестнице для прислуги, по черному ходу. Господи, сколько же несправедливости в мире! Революция уплотнила первого поэта революции. Сколько стоицизма и внутреннего осознания правды понадобилось временами поэту: сначала -- чтобы жить, а потом -- чтобы умереть.?

   В музее много автографов. Пожалуй, впервые после этого музея (осенью я, правда, прочел сборник о Блоке) у меня проснулся интерес к поэту, точнее, к его лирике.?

   Умер корреспондент "Известий" Саша Тер-Григорян. Я встречался с ним во Вьетнаме, потом, кажется, в Монголии. Помню его и по "Комсомольской правде", где я работал в начале 60-х. Международники для нас, молодежи, тогда казались богатыми, они видели зарубежные страны. Чужой мир, контур иной земли. Саша был удивительно всеяден и, как мне кажется, считал интеллектуальный труд -- работой, которая должна поглощать все силы. Приносил мне, когда я работал на радио, какую-то пьесу о культурной революции -- ловкое изделие. Стихи у него были тоже быстрые. В известинском некрологе стояло: "С газетчиком в нем уживался поэт, и, когда поэту становилось тесно в газетной публицистике, Тер-Григорян выражал себя в стихах. Из каждой своей загранкомандировки он привозил яркие книжки очерков, но, быть может, самым дорогим детищем был для него сборник стихотворений "Перекрестки судьбы".?