Пора, пора государствам принять более радикальные меры против разрастающегося с каждым днем антагонизма общества с государством.
Все прежние, старинные лекарства против этого врожденного обществам зла оказываются несостоятельными.
Главный нерв жизни современных европейских государств — деньги; цветущее состояние финансов немыслимо теперь без народного благосостояния. А все старинные государственные средства против общественного антагонизма трудно уживаются с народным благосостоянием.
Администрации и армии стоят громадных сумм и непроизводительно поглощают доходы страны, особливо, если государству приходится содержать армии и для внешней безопасности. А современные войны страшно потрясают экономический быт народов.
И вот, современные государства, с их старомодными средствами, сделались зрителями, если и неравнодушными, то почти бессильными, разгуливающейся внутри их самих борьбы новых нужд и потребностей обществ с устарелыми основаниями и принципами.
Пока еще внешние, неустановившиеся отношения государств отвлекают внимание обществ; но предвидится время, когда эти отношения, если не установятся окончательно, то потеряют свой острый, столь вредный для общественного благосостояния, характер; народы, по крайней мере, европейские, поймут, что то немногое, что приобретает государство войною, не вознаграждает никогда за понесенные убытки и гибель производительных сил и что самая счастливая война долго, долго еще отзывается по ее следствиям на народном благосостоянии и на самой нравственности народов.
Государственные люди, и самые гениальные, имеют всегда в виду одни ближайшие интересы. Это понятно — для них главное — удержатся и удержать современное правительство на высоте своего, конечно, настоящего, а не будущего, никому неизвестного еще призвания. Все следуют правилу: zeit gewonnen, alles gewonnen. Средств к достижению целей не разбирают; сохраняют только известный decorum. Немудрено, что при таком положении государственного дела, общества сами закопошились и принялись составлять антигосударственные общества, которые и оказываются пока наиболее вредными наиболее отставшим, т. е. наиболее сохранившим прежние, старинные отношения к обществу, государствам. Дойдет, конечно, очередь и до неотсталых; но для них главное, опять — таки, время; zeit gewonnen, alles gewonnen или, пожалуй, и так: apres moi le deluge. Одно из этих правил стоит другого; оба практичны — это главное.
Что же заставляет некоторые, скажу лучше прямо, что заставляет наше государство не пользоваться этою выгодною стороною новейших государств, охраняющих их от губительного влияния общественного антагонизма? Причин этого, конечно, найдется не мало для такого государства, как Россия. Но и следующая мне кажется немаловажною. Я полагаю, что и общества и государства, наравне с частными лицами, подвержены чарующему влиянию слов, ими же самими некогда придуманных для обозначения более или менее неопределенных и неправильных представлений и понятий.
Так, в нашем русском государстве, с давних пор, слово самодержавие (автократизм) заключает в себе неправильное понятие о какой — то безграничной, несуществующей на свете власти; и потому всякое понятие об ограничении власти считается почти государственною изменою и строго преследуется цензурою, и система управления, основанная на общественном представительстве, рассматривается как нечто, совершенно несовместное и противное самодержавию.
Свободное копирование
