Дневники А.М.Грибовского - 68

 Января 1. Обедал у Л.И. Кутузова и, возвратись на квартиру, узнал, что Шамшин приезжал сказать, что мое дело кончено: высочайшею резолюциею утверждено мнение большинства членов. Слава и благодарение Богу! Можно несколько вздохнуть. После Его милости наиболее обязан я Ивану Дмитриевичу Трофимову и Ник Иван. Ефремову: без трудов первого и содействия последнего, может быть, это дело кончилось бы иначе. Жена моя, верный друг мой Н... А..., с примерным терпением перенесла это тяжкое время, не делала мне никаких упреков, продолжала со мною дружественную переписку, присылала мне деньги и с усердием занималась трудами по хозяйству.

Вот содержание дела. По причине расстройства дел моих от нашествия неприятельского и неудач по откупу накопилась на сем последнем недоимка до 270 тысяч, да для поддержания его занято у частных лиц более 300 тысяч рублей, в том числе у г. Кирьякова, первого мужа г-жи Богданович, 56 000 рублей. Сии деньги Кирьяков дал мне взаймы, не взяв с меня даже простой расписки; и я сам собою выслал ему за них заемные письма с припиской процентов по 12 на сто, от чего и составилась сумма в 86 130 рублей.

По невозможности заплатить всех долгов и по недостатку имения подано мною в Зарайский уездный суд объявление, в декабре 1817 года, о несостоятельности. Но еще и до этого времени Рязанское губернское правление, по вступившим претензиям от разных кредиторов и по отзывам моим о неимении ни денег, ни имения на удовлетворение означенных претензий, публиковало в 1816 году о моей несостоятельности. Уездный суд, по представленным мною доказательствам о подлинности моего упадка от несчастных обстоятельств, признал меня, с согласия большинства кредиторов, по решению своему 1818 года в январе месяце должником несчастным, о чем и объявил через публичные ведомости. Между тем г-жа Богданович, приехав после смерти мужа своего в Зарайск, остановилась в моем доме и, прожив три дня, поехала в Рязань и подала ко взысканию мои обязательства. Бывший тогда губернатор К..., по личному ко мне недоброжелательству, отправил в Зарайск стряпчего казенных дел Горина вместе с Богданович для розыскания, по ее доносам, о моем имении под видом взыскания неуплаты недоимки. Горин требовал через зарайского городничего Извольского, чтобы я к нему явился; но я, уехав в Коломну, послал в Сенат на действие губернского правления жалобу, который, признав оное незаконным, предписал оставить его без действия. Г-жа Богданович подала в 7-й департ. Сената прошение, обвиняя меня в умышленном банкротстве; и, несмотря на то что годовой срок, определенный для подачи апелляции на решение уездного суда, прошел и ни от нее, ни от других кредиторов апелляции на сие решение не подано, 7-й департамент, не истребовав объяснения, предписал подвергнуть поступки мои рассмотрению по силе банкротского устава о злостных должниках. Таковое заключение сделано по предложению тогдашнего обер-прокурора, пьяного графа Санти. Но если бы потребована была справка, тогда мог бы я поехать в Москву и объяснить, что просительница пропустила апелляционный срок, или должен бы подать жалобу на решение Сената; но все это было упущено, и дело началось снова в уездном суде.

Но, как бы то ни было, теперь уже кончилась эта смертельная борьба. Те, которые не были предупреждены против меня, поступили в решении беспристрастно и законно. Но все почти, приставшие к министру юстиции, суть личные мои недоброжелатели, знавшие меня во время моего случая, завидовавшие и ненавидевшие меня. Надобно наверное полагать, что соперница моя найдет способ подать на это решение жалобу. Хотя и запрещено принимать жалобы на решения Государственного совета, но они принимаются: ябеда находит себе везде дорогу.

17. Был у П.А. Колзакова, который, между прочим, сказывал, что государь и государыня здоровы и дают балы. [В] воскресенье был бал в Зимнем дворце на 200 персон, а завтра большой у министра двора. Государь и августейшая его супруга пьют за обедом херес; первый по три, и последняя по две рюмки.

19. Обедал у Л.И. Кутузова, где слышал, что нам грозит болезнь под именем холодной чумы, которая идет из Персии и уже доходит до Оренбурга; она в продолжение семи часов убивает зараженных ею.

23. Ал. Вас. сказывал, что новый Свод законов 19-го числа текущего месяца в Совете выслушан. За возражение от министра финансов оказан гнев и не велено ему самому с делами ходить; а на редактора Сперанского надета собственная Андреевская звезда, и повелено писать об обнародовании нового уложения манифест. За день перед слушанием сего свода в Государственном совете розданы были членам его экземпляры оного, для предварительного рассмотрения и для дачи мнения. Естественно, что в такое короткое время невозможно было сделать основательного о таком важном и обширном труде заключения и таким лицам, которые имели бы гораздо лучшие и научные о законодательстве сведения, нежели теперешние члены Государственного совета, которые в этом деле весьма малосведущи и которым надобно было дать гораздо более времени, дабы они могли вникнуть в оное и дать свое мнение. Однако между ними есть малое число с достаточными по сей части сведениями, которых зрело обдуманные замечания могли бы много способствовать к усовершению издаваемого свода. Но, видно, опасались их возражений или медленности в изъявлении оных или же вовсе не полагались на их способности и решились утвердить новое уложение, как оно было от редактора представлено.

25. Был у Л.И. Кутузова и встретился там с бароном Бюлером, который сказывал, что Москва горит и что неизвестно, кончился ли пожар.

26. Виделся с П. А., который рассказывал, что государь сам много занимается делами. Встает в 7 часов; в 8 часов является к нему ежедневно граф Чернышев и остается около полутора часа; потом входят министры в разные дни, для них назначенные, военный генерал-губернатор и обер-полицеймейстер. В 1-м часу его величество едет на смотр или для прогулки на 1 1/2 часа; а после опять занимается до обеда, который бывает в 4 часа и продолжается один час. После обеда час отдыхает сидя; с семи да десяти часов опять занимается делами; в 11 часов бывает ужин, а в 12 часов ложится спать вместе с супругою.

30. Был у Ал. Вас., который сказывал, что г-ну Сперанскому за сочинение Свода законов пожалована аренда с ежегодным доходом по 30 тысяч рублей серебром на сто лет! Кажется, это слишком много.

31. Был у Егора Андреевича, для отдачи ему заготовленного прошения в Сенат об освобождении имения, и поговорил с его умною и ловкою супругой. Был конь, да изъездился; в молодых летах должна она была иметь хорошие успехи.