Эвакуированные

Летом 1943 года, словно снег на голову свалилось большое количество незнакомых людей. Возле сельского клуба сидели на узлах люди в лаптях. Бледные, измождённые лица женщин с глазами, полными  мольбы и надежды, дети с прозрачными  лицами и  тонкими руками, безучастные к окружающим их людям, бессильно прижимались к матерям. Два цвета запомнились от этой пугающей картины: белый и оранжевый. Неестественно белые лица и оранжевые лапти.

Это были эвакуированные ленинградцы и карело-финны. Расселили прибывших по домам сельчан, переоборудовали милицейскую конюшню. В ней разместилось несколько семей и даже в нашей бане, которая топилась по-чёрному, пристроили трубу для выхода дыма, и в ней жила семья Пытиных из Ленинграда. Тётя Лена вскоре умерла, а её троих детей отправили в детский дом.

В нашем втором классе появилась  голубоглазая  эстонская девочка Светлана Кооник. С завистью следили мы за ней красивой, молчаливой и неприступной. Она плохо знала русский язык, но училась на отлично. Как-то незаметно семья Кооник покинула Илимск. И только в памяти остался огромный бант в роскошных кудрявых светло-русых волосах чужой девочки, и её  холёный отец,  брезгливо смотревший свысока на сельчан.

По мере освобождения советских  городов от фашистской оккупации всё меньше оставалось приезжих людей, торопливо уезжавших в родные места. Несколько семей навсегда прижились в Илимске - тех, которые потеряли в войну дома и родственников.

 Многолетняя дружба связывала нашу семью с Марией Георгиевной Киль и её сыном Артуром, который виртуозно играл на баяне. Война на всю жизнь оставила свой след в облике Артура. Был он какой-то жалкий, несчастный, всегда одинокий, стеснявшийся своего косоглазия. В моём архиве хранятся письма и открытки, написанные Марией Георгиевной. У неё сильно  дрожали  руки и каждая буква в письмах, словно художественной вязью выписана.

А ещё запомнилась ленинградка Тина Мартыновна Киль. Это была интеллигентная красавица бальзаковского возраста с пышными рыжими волосами, уложенными в модную прическу валиком. Она была очень доброй, ласковой и заботливой. Считалась в интернате заведующей, но выполняла обязанности и повара, и уборщицы, и воспитателя.

 Иногда летом во дворе интерната  под  диском колеса от студебеккера разводился огонь, ставился большой бак, от которого разносился запах еды. Мы рассаживались вокруг огня и следили, как ловко Тина Мартыновна чистила картошку и отправляла её в котёл  к варившейся  перловой крупе без мяса.  Мальчики постарше помогали унести готовый суп в помещение и  довольные   возвращались к костру, заморив червячка.

Среди эвакуированных  ребят были наши ровесники и некоторые из них, набравшись сил, стали лидерами. Витя Хайми- белобрысый финский пацан научил мальчишек играть в мушкетёров. Сам  он был Д,Артаньяном. В дырявом плаще и с деревянной шпагой носился по селу в поисках пропитания.