9/22.III.918. Дочитал "Die Frau Hauptmann". Розовый, жизнерадостный зверь в юбке. Ее нужно было брать, как она есть, остерегаясь ее когтей. Необходимо на мир смотреть как на нечто великое, святое и беспощадное. Едва ты преклонишься пред ним в восторженной благодарности, вдруг бацилла холеры или тифа сдувает тебя, как ураган пылинку. В глубокой беспомощности что остается делать? В последнее мгновение сказать: хочешь пожрать меня -- жри!
Письмо от О. А. Фрибес -- ликующее: "Они уже здесь". Т. е. немцы. "Сегодня или завтра... самое позднее -- завтра". Не трагедия ли: ждать самых лютых врагов как освободителей? Не трагедия ли: ждать смерти, как освобождения?
Инженер Хаджимет на рынке говорил, что кругом Москвы идут бунты против советской власти и жестокая расправа с "товарищами". Где-то кипит война, а тут в глубине России...
"В Смольном вместо кипучей политической и очаровательной жизни сто баб моют полы и чистят стены", пишет О. А.
В сумерках делал обычный тур по Богородской, по шоссе до Посада и назад мимо церквей. Старик Подчищалов встретился. Он читал "Псковскую газету" и с завистью говорил о порядках, к-рые немцы установили в Пскове.
Цайховский прислал кучу газет. Из напечатанных условий не видно, чтобы немцы заняли Пб. и Москву, однако обе столицы эвакуируются. Анархия неописуемая почти повсюду. Особенно ужасные события разыгрались как раз на юге, куда я собирался спасаться -- в Таганроге, Ростове, Екатеринодаре. Жив ли бедный Маркевич -- что-то не пишет.
Гуляя по валдайскому шоссе, вспоминаю, что этой дорогой между Пб. и Москвой ездили все великие люди России, начиная с Петра Великого. Как село, Валдай, вероятно, очень древний и лежал, надо думать, на пути от Новгорода на Тверь и Москву. Если так, то по этой же дороге, тогда не шоссированной, ездил сам Александр Невский -- мож. б., она видела полчища Ивана Грозного, и по ней же везли вечевые колокола наших древних республик в вечное изгнание. Надо бы покопаться в исторических архивах -- нет ли чего-нибудь по истории Валдая.
Свободное копирование
